20 ОКТЯБРЯ
20 ОКТЯБРЯ
Вчера вечером зашел к Серой Метелке домой, по ее приглашению, и хозяйка действительно выставила мне на заднее крыльцо тарелку с продовольствием. Тут до меня дошло, что эта Джил гораздо моложе, чем я думал, особенно теперь, когда на ней нет ее сумасшедшего наряда, а волосы свободно ниспадают, а не убраны назад и спрятаны под повязкой. И она действительно хорошая кулинарка. Не могу припомнить, когда я в последний раз так вкусно ел.
После этого мы с Серой Метелкой отправились к пасторскому дому. Стояла исключительно ясная ночь, все небо было усыпано звездами.
– Мне только что пришло в голову, что ты, должно быть, имеешь привычку наблюдать за птицами, – сказал я.
– Конечно.
– Ты здесь поблизости не замечала ворону-альбиноса?
– Действительно, замечала, то там, то сям, уже несколько недель. А что?
– Мне пришло в голову, что она может быть компаньонкой викария. Просто предположение на основании местонахождения.
– Теперь, разумеется, я за ней понаблюдаю.
На некотором расстоянии от нас появился человек с арбалетом, двигаясь в нашем направлении. Мы стояли тихо, и он прошел мимо.
– Это был он? – спросила кошка.
– Всего лишь один из участников ночной службы, – ответил я. – Не он сам. Запах не тот. Но этот я тоже запомню.
Полоски перистых облаков светились высоко над нами, отражая обрамленные ими звезды, порыв ветра взъерошил мою шерсть.
– Я гонялась за крысами, ела отбросы из мусорных ящиков, видела, как топили моих котят, меня подвешивали за хвост и мучили злые уличные мальчишки, пока меня не нашла моя хозяйка, – неожиданно сказала Серая Метелка. – Она была сиротой, жила на улице. Ей жилось еще хуже.
– Грустная история, – сказал я. – Мне и самому приходилось несладко.
– Если путь откроется, все должно измениться.
– К лучшему?
– Может быть. С другой стороны, если он не откроется, все тоже может измениться.
– К лучшему?
– Будь я проклята, если знаю, Нюх. Разве кому-нибудь есть дело до голодной кошки, кроме нескольких друзей?
– Возможно, большего никто и не имеет в жизни, какой бы роскошной она ни была.
– И все же…
– Да?
– Трудные времена действительно пробуждают революционные настроения, правда?
– Тебе виднее. А иногда еще и цинизм.
– Как у тебя?
– Наверное. Чем больше все меняется…
– А вот и дом пастора, – неожиданно перебила она, останавливаясь и глядя на большое строение, только что возникшее перед нами, в нескольких окнах виднелся свет. – Я сюда никогда раньше не ходила.
– Внешне ничего необычного, – сказал я, – и никаких… э-э… собак вокруг. Давай подойдем поближе и поглядим.
Так мы и сделали: обошли дом кругом, заглядывая в окна, обнаружили Великого Детектива; следует отдать должное его приверженности своей роли – он и дома не снимал юбок. Сидя в гостиной под портретом королевы, он читал книгу. Единственным его проколом, если можно так выразиться, было то, что он время от времени потягивал огромную трубку из горлянки, которую в промежутках клал на специальную подставку на столике по правую руку. Его компаньон болтался на кухне, готовя что-то легкое на ужин. В доме было много неосвещенных комнат. Мы заметили, что из кухни ведет лестница куда-то вниз.
– Вот туда мне и надо, – сказала она. – Когда заберусь наверх, пройду через кухню, если он к тому времени уйдет оттуда, и обследую сначала дальнюю сторону дома. Если же не уйдет, тогда пройду по длинному холлу с ближней стороны и осмотрю все эти темные комнаты.
– План неплохой, – сказал я.
Мы спустились до уровня земли и завернули за угол, направляясь к окошку в подвал.
– Удачи! – пожелал я ей вслед.
Вернулся к окну и стал смотреть в кухню. Тот человек не спешил уходить, попробовал еду, ожидая, очевидно, пока вскипит вода, достал из буфета тарелку и вазочку с синим узором в китайском стиле, опять попробовал, выудил из ящика приборы, извлек из другого буфета одну из тех белых чашек с золотым ободком и золотым цветочком внутри, которые есть в каждом доме, снова попробовал… Наконец я увидел Серую Метелку на лестничной площадке. Как долго она там находилась, – не двигаясь и наблюдая, – не могу с уверенностью сказать.
Когда он повернулся спиной, она проскользнула в ближайшую дверь холла. Поскольку этот участок был мне не виден, то чтобы убить время, я несколько раз прошелся вокруг дома.
– Проверяешь нашу новую соседку, Нюх? – раздался чей-то голос с дерева к востоку от меня.
– Тщательность еще никому не повредила, – ответил я. – А ты что здесь делаешь, Ночной Ветер?
– То же самое. Но она – не игрок. Мы в этом почти уверены.
– Вот как? Вы знакомы?
– Да. Она вчера навестила хозяев. Они чувствуют, что она безобидна.
– Рад услышать это хоть о ком-то.
– Не то что викарий, а?
– Ты разговаривал с Шипучкой?
– Да.
– Я думал, вы в ссоре. Слыхал, что ты сбросил его в реку.
– Мы друг друга не поняли, – сказал он. – Потом мы все уладили.
– Чем ты расплатился с ним за викария?
– Маршрутом ночной охоты Иглы, – ответил он. – Может быть, он планирует устроить на него засаду и съесть. – Ночной Ветер издал похожий на смешок звук, нечто среднее между уханьем и аханьем. – Это было бы забавно.
– Но не для Иглы.
Он снова хихикнул.
– Что правда, то правда. Я так и слышу, как он вопит: «Это не смешно!» Потом АМ! – и мы все будем смеяться последними.
– Никогда не ел летучих мышей, – заметил я.
– На вкус они ничего. Хоть немного и солоноваты. Слушай, раз уж я на тебя наткнулся, может быть, мы сделаем маленький бизнес – ничего крупного, но мы ничем не должны пренебрегать, а?
– Как обычно, – согласился я. – Что у тебя?
– Как только я узнал о викарии, я сразу же полетел осмотреть окрестности его дома. Познакомился с его компаньоном…
– Большая белая ворона, – вставил я. – Я ее видел.
– Гм… Ну, я решил поговорить с ней без околичностей. Подлетел и представился. Ее зовут Текела, и она, по-видимому, отстала в Игре и пытается наверстать. Она немногим может обменяться, но ей всего лишь требовался список игроков и их помощников. Ей все равно кто-нибудь рассказал бы, если не я, так я рассудил, лучше уж пусть мне достанется то немногое, что она может предложить взамен. Во-первых, она не знала, что ты – один из нас, и твоя подруга-птицеедка. Она сказала, что видела тебя несколько ночей назад, вместе с другой большой собакой, вы тащили тело к реке. Это и был пропавший полицейский, да?
– Не стану отрицать.
– Его убил ты, или Джек?
– Нет. Но тело появилось слишком близко от нашего дома, чтобы спокойно себя чувствовать.
– И ты просто старался от него избавиться?
– А ты хотел бы иметь его у себя во дворе?
– Конечно, нет. Но большее любопытство вызывает твой друг. Текела узнала тебя, когда пролетала мимо, а другого пса нет. Поэтому она проследила за ним, когда вы расстались. Говорит, что он пошел в дом Ларри Тальбота.
– И что?
– Мы гадали, игрок он или нет. Одним из доводов против было то, что у него нет помощника. Теперь же…
– А что делала Текела так чертовски далеко в поле в ту ночь?
– Предположительно, патрулировала округу, как и все мы.
– Предположительно? – переспросил я. – Ее хозяин замешан в убийстве этого человека, и она отправилась на поиски тела, после того как я уволок его, и нашла. Она наблюдала за трупом, чтобы узнать, вернется ли тот, кто его спрятал, и что будет делать дальше.
Он промолчал и немного съежился под своими перьями. Потом сказал:
– Но ты знаешь, как он умер? Она мне и это рассказала.
Именно в тот момент я все понял. Перед моим внутренним взором появился полицейский, которого опоили, оглушили или привязали к алтарю, и викарий, благословляющий остро отточенное орудие.
– Ритуальное убийство, – сказал я, – во время одной из его полуночных церемоний. Это было только начало цикла, слишком рано, чтобы убивать. Но именно так и случилось. Потом он бросил останки у нашего дома, чтобы замести следы.
– Ему нужно было это раннее убийство для приобретения дополнительной силы, потому что он слишком поздно начал. Ладно. Я тебе дам еще кое-что за Тальбота.
– Относительно кого?
– Доброго Доктора.
– Идет. Я о нем ничего не слыхал уже некоторое время.
– Тот пес – бродячий, из города. Зовут Счастливчик. Я даю ему кое-что из еды, когда он появляется, и он мне тоже оказывает услуги. Он вертится вокруг дома Тальбота тоже, потому что Тальбот собирает для него объедки. Но он слишком большой, чтобы кто-нибудь согласился кормить его постоянно, вот почему у него нет настоящего дома. Его можно заметить даже в лесу или в поле по ночам, он там охотится на кроликов.
– О! – произнес Ночной Ветер, поворачивая голову на девяносто градусов, чтобы взглянуть на дом пастора. – Это разрушает одну из новых теорий Морриса. Ты ведь расчетчик, да?
– Господи, Шипучка-то оказался болтуном.
– Это просто проскочило мимоходом в разговоре, – сказал он. – Если бы Тальбот действительно оказался игроком, к тому же еще и викарий в Игре… ну, дела приняли бы интересный поворот, не так ли?
– Да, – признал я.
– Итак, мы оба проверяем этот дом.
– Правильно, – ответил я. – Я не знаю наверняка, что Тальбот не игрок. Но если он и игрок, то не Счастливчик его компаньон.
– Интересно. А ты или Счастливчик видели в его доме подходящего кандидата на эту роль?
– Нет. Он, кажется, предпочитает растения животным.
– А растение может быть компаньоном?
– Не знаю. Они-то живые, но несколько ограничены в возможностях. Не знаю. Может быть.
– Ну, это все утрясется через несколько дней, я уверен. Масса времени, чтобы сделать дело, и мир будет – должен ли я сказать «возрожден» или «сохранен»?
– Скажем, «заварится каша», это точнее.
Он закрыл левый глаз, потом снова открыл.
– А что Добрый Доктор? – напомнил я ему.
– Ах, да, – ответил он. – Он был вторым из тех, о ком знала Текела. Но я заинтересовался, когда она стала настаивать, что там живут не два, а три человека.
– Вот как?
– Поэтому я полетел на разведку во время одной из этих жутких гроз, которые всегда бушуют в той местности. И она была права. По дому шатался какой-то огромный парень, наверное, пьяный. Самый большой человек, какого я встречал. Он там бродил очень недолго, в самый разгар грозы. Потом лег на ту странную кровать в подвале, и Добрый Доктор накрыл его с головой простыней. Больше он не шевелился.
– Странно. А у Бубона есть что сказать по этому поводу?
– Ба! На него надо напустить Серую Метелку, если я сперва не поймаю его сам. Крысы не такие соленые, как летучие мыши. Правда, пожестче… В смысле информации от него никакого толку. Не хочет меняться ни на что. То ли он глуп, то ли невежда, то ли просто скрытный.
– Не думаю, что он глупый.
– Тогда я не уверен, что он понимает свою выгоду. Во всяком случае, от него не очень-то много пользы для остальных.
– Надо будет как-нибудь загнать его в угол.
– Хвост не ешь. Они не вкусные. – Он снова хихикнул. – Если еще что-нибудь узнаешь о Тальботе или об этом доме, поговорим еще. Растения… гм?
Он расправил крылья и унесся в южном направлении. Я следил, как он растворился в ночи. Страшная птица.
Снова обошел вокруг пасторского дома, заглянув в некоторые окна. Потом услышал, как открылась задняя дверь. В этот момент я был со стороны фасада и бросился назад, прячась за деревьями.
– Славная кошечка, – произнес Великий Детектив, хорошо поставленным фальцетом, – приходи как-нибудь к нам еще.
Серую Метелку поставили на ступеньки заднего крыльца, и дверь захлопнулась. Я прочистил глотку, она еще некоторое время сидела там, вылизываясь, потом пошла в противоположную от меня сторону. И неожиданно очутилась рядом.
– С тобой все в порядке? – спросил я.
– Все отлично, – ответила она. – Давай поговорим.
Я двинулся к югу.
– А у нее хорошая память, у этой старой дамы, – наконец сказала Серая Метелка.
– В отношении чего?
– Ее слуга заметил меня, неожиданно вернувшись на кухню, и она услыхала, как я мяукнула. Она пришла и позвала меня по имени. Была очень мила. Даже дала мне блюдечко молока, которое я почла своим долгом выпить. Кто бы мог подумать, что человек может настолько хорошо рассмотреть кошку, чтобы потом узнать ее, не говоря уже о том, чтобы запомнить ее имя?
– Возможно, она любит кошек. Наверное, любит, раз захотела накормить тебя.
– В таком случае, можно было ожидать, что она заведет собственную кошку. Но ее там нет. Никаких признаков.
– Тогда у нее просто хорошее зрение и хорошая память.
Мы перешли через дорогу и пошли дальше.
– Наверное, – сказала она. – Итак, мне удалось как следует все осмотреть, прежде чем они меня нашли.
– И что?
– Там есть комната без окон с широкой дверью и нишей в дальней стене – она, между прочим, из камня. Этот старый дом много раз перестраивали. И все же очень похоже, что в этой нише когда-то стоял алтарь. Там даже высечены на камне несколько мелких крестиков и какие-то латинские буквы – по-моему.
– Хорошо, – сказал я, – с одной стороны.
– А с другой?
– Ночной Ветер знает об этом. Он пролетал тут, пока ты находилась в доме, и мы побеседовали. Между прочим, белую ворону зовут Текела.
– О, так он ее знает?
– …И ты оказалась права насчет викария. Это было ритуальное убийство – дань за позднее вступление в Игру.
– Похоже, вы долго беседовали.
– Довольно долго. Мне лучше рассказать тебе все.
– Мы идем в этом направлении с какой-то определенной целью?
– Да. Это входит в план.
Мы продолжали двигаться на юг, немного отклоняясь к западу, и я рассказывал ей о том, что узнал. Воздух постепенно становился влажным, а небо темным, как клякса, в этом особенном месте, над которым сверкала и гремела небесная артиллерия.
– Так ты хочешь снова заглянуть в окна к Доброму Доктору?
– Одним словом – да.
– Кошкам не очень-то нравиться мокнуть, – заметила она, после того, как теплая погода сменилась прохладной.
– Собаки тоже от этого не в восторге, – сказал я. Потом добавил:
– Кто бы ни победил, а дождь будет лить.
Она издала звук, наиболее близкий к смеху из всего, что я до сих пор от нее слышал, – легкий, ритмичный, музыкальный звук.
– Это правда, – сказала она немного погодя, – я уверена. Сколько раз в столетие Полная Луна светит в канун Дня Всех Святых?
– Когда как, – ответил я. – Более интересный вопрос, сколько раз в этом случае собираются соответствующие люди, чтобы попытаться открыть путь или удержать его закрытым?
– Я бы не смогла угадать. Ты в первый раз, конечно.
– Нет, – сказал я и не стал распространяться на эту тему, зная, что именно я сейчас выдал.
Когда мы подошли поближе, я увидел, что дверь фермерского дома распахнута, и из ее прямоугольника льется свет. И кто-то идет по дороге по направлению к нам. Очередной разряд из грозовых туч одел здание в терновый венец из света, и в его ослепительном блеске возник силуэт очень большого человека, который двигался к нам неуклюжими, но очень быстрыми шагами. Одежда на нем плохо сидела, и, насколько я разглядел во время короткой вспышки, лицо его было изуродовано, скошено на сторону. Он остановился перед нами, покачиваясь, вертя головой из стороны в сторону. Я зачарованно смотрел на него. Дождь вымыл из воздуха все запахи, но теперь, когда мы подошли так близко, я почувствовал его запах, и он показался мне еще более странным, потому что это был тошнотворный, сладковатый запах смерти, который окутывал его, исходил от него. Его движения не были агрессивными, и он рассматривал нас с выражением, похожим на простодушное любопытство ребенка.
Внезапно в дверях фермы появился высокий человек, вглядываясь в темноту, его лабораторный халат развевался на ветру.
Огромная фигура перед нами наклонилась вперед, уставившись мне прямо в морду. Медленно, без угрозы, он протянул ко мне правую руку и дотронулся до головы.
– Хо-ро-ший пе-сик, – произнес он хриплым, надтреснутым голосом, – хо-ро-ший пе-сик, – и погладил меня.
Потом обратил внимание на Серую Метелку и быстрым движением, совершенно не похожим на предыдущий жест, схватил ее, поднял вверх и прижал к груди.
– Ко-шеч-ка, – произнес он. – Слав-на-я ко-шеч-ка.
Он неуклюже погладил ее другой рукой, дождь струился по его лицу, капал с одежды.
– Нюх! – взвыла Серая Метелка. – Он делает мне больно! Слишком придавил! Он меня слишком придавил!
Я немедленно принялся лаять, надеясь отвлечь его, чтобы он разжал руки.
– Эй! – донесся крик человека, стоящего у дома. – Вернись! Ты должен сейчас же вернуться!
Я продолжал лаять, и человек побежал к нам.
– Он немного отпустил меня, но я все еще не могу вырваться! – сообщила мне Серая Метелка.
Явно сконфуженный, громадный человек повернулся к приближающейся фигуре, потом опять ко мне. Оказалось, сам Добрый Доктор бежал к нам. Я продолжал лаять, поскольку это, по-видимому, сработало.
Подойдя к гиганту, Добрый Доктор положил руку ему на локоть.
– Собачья погодка, как я погляжу, – сказал он. – И кошачья.
Я перестал лаять, а гигант повернул голову и уставился на него, явно растерявшись от такой блестящей остроты.
– Песик хочет, чтобы ты отпустил кошечку, – продолжал Добрый Доктор. – Кошечка тоже хочет на землю. Поставь ее и пойдем со мной. Плохая ночь, чтобы выходить из дому – под такой дождь.
– Пло-ха-я ночь, – ответил большой человек.
– Да. Поэтому поставь кошечку на землю и пойдем со мной.
– Пло-хой дождь, – прибавил гигант.
– Да. Кошка. На землю. Сейчас. Пошли. Сейчас. Со мной.
– Кош-ка, ко-шеч-ка, на зем-лю, – произнес великан, нагнулся и осторожно поставил Серую Метелку на дорогу. Выпрямляясь, он встретился со мной взглядом и прибавил:
– Хо-ро-ший пе-сик.
– Я в этом уверен, – сказал Добрый Доктор, взяв его за локоть обеими руками и поворачивая назад к ферме.
– Давай уберемся отсюда, – сказала Серая Метелка, что мы и сделали.