20
Наум БродБелый подоконник с жирными подтеками краски, давно застывшими.
Красили с расточительностью тех лет, когда все было дефицитными, в том числе краска.
На подоконнике мы играем в фантики.
Не можем дождаться конца урока, чтобы выскочить в коридор, и, облепив подоконник, начать игру.
Когда ты прорываешься к подоконнику, на тебя сзади наваливаются тела болельщиков. Но ты не ропщешь. Ты в центре внимания, занят серьезным делом - играешь в фантики.
В «фантики» втянуты все – взрослые обязаны искать новые и давать своим детям, дети – коллекционируют и играют. Чтобы заполучить новые фантики.
И особая радость, когда твой фантик прыгает так точно, что накрывает чужой, и ты становишься обладателем нового фантика.
Это удачный день.
Новый фантик всегда в радость. Особенно, если попадается какой-то совсем тебе незнакомый. Ты таких конфет не пробовал и даже не видел. Забираешь его в свою коллекцию с предвкушением долгого общения.
Разглаживаешь новый фантик ногтем, особенно тщательно серебряную фольгу, когда исчезают многочисленные складки (этим можно заниматься долго, не чувствуя угрызений совести за бездельничанье) и фольга предстает почти идеально ровной, как будто новая, почти не гнется, когда ее берешь за край…
Нравятся фантики с одинаковым содержанием, но разного цвета. Я перехожу взглядом от одного к другому по многу раз, не зная, какому отдать предпочтение - все хороши, все дополняют друг друга, и если какой-то из них вдруг пропадает или ты проигрываешь его, место его долго кажется невосполнимым. А то и вообще невосполнимым до серьезного переживания. Где достать? У кого? Неужели никогда больше не появится в моей коллекции? А такие потери были, я уже знаю, как это тяжело. Как исчезновение вчерашнего дня, который хотелось бы удержать, но это бессмысленное желание.
Новый фантик формирует во рту незнакомый вкус. Не тех конфет, которые ты в глаза не видел, тем более не ел, а что-то значительней этого.
Он является перед тобой миром, в который хочется погрузиться весь.
Он все время с тобой – или в кармане или в воображении, как шанс уйти туда, когда захочется и когда представится такая возможность.
Пустой коридор, я по каким-то причинам не в классе.
Подхожу к подоконнику. Окно давно не мыто.
Достаю фантики. Разглядываю свежие трофеи, пытаюсь играть сам с собой, но игра не радует.
Чувствую себя выброшенным из пространства, заполненного теплыми телами. Хотя многие из них мне отвратительны, мое нахождение в пустом коридоре нагоняет такую тоску, что хочется скорее вернуться туда. Даже не домой. По дороге домой это состояние тоски будет сохраняться и когда уже буду дома еще долго будет напоминать о себе. Пока не выйду на улицу, не встречу кого-нибудь из приятелей, и не отвлекусь на что-то другое – шумное, яростное, увлекающее до беспамятства.
Нет, вот хочется именно туда, протиснуться между телами, чуть ли не успевшими сомкнуться над местом, которое недавно принадлежало тебе, встречающими тебя с не ахти каким дружелюбием, и начать вслушиваться в то, что говорит учительница, постепенно догоняя новое знание, которое успело уйти вперед в твое отсутствие.
Ощущение от нового фантика гаснет, но мне становится хорошо.