#2.
Cat CatШалом, котята! Присаживайтесь поудобнее, сегодня мы поговорим на животрепещущую тему: англичанка гадит, во что это выливается и как с этим быть.
Для начала разберемся в обстановке, предшествовавшей событиям рассказа. В конце XVIII – начале XIX столетия в Лондоне, одном из самых крупных городов мира на тот момент, была проведена модернизация системы водоснабжения. В результате многие деревянные трубы были заменены железными аналогами. Но, самое главное, был презентован смывной ватерклозет. До этого момента горожанам приходилось пользоваться ночными горшками и выгребными ямами.
Казалось бы – прогресс идет, жизнь улучшается, население растет – что могло пойти не так? Давайте разберемся. Канализационная система Лондона была заложена в уже далеком на момент описываемых событий XVII веке и каких-либо изменений в ней не производили. Главной ее особенностью являлся сброс нечистот и стоков непосредственно в Темзу. В реку направлялись водоотводы с больниц, заводов, скотобоен, химических предприятий и, вообще, отовсюду, откуда можно. Туда же попадали отходы жизнедеятельности лондонцев и, что примечательно, оттуда же брали питьевую воду.
В условиях постоянно растущего населения, которое, разумеется, было английским и, разумеется, гадило, рано или поздно ситуация должна была выйти из-под контроля. И, разумеется, это случилось.
Период с июля по август 1858 года выдался аномально жарким – как писалось в газете London Standart, температура поднялась до 30 градусов по Цельсию и не опускалась несколько недель подряд. Из-за этого уровень воды в Темзе начал катастрофически падать, оставляя на месте реки зловонные отходы, тут же начавшие разлагаться под палящими лучами солнца. Смрад был настолько сильным, что часть жителей была вынуждена покинуть Лондон, а королева Виктория отменила свой едва начавшийся круиз по Темзе, выдержав лишь пару минут. Это лето вошло в историю под названием «Великое зловоние» (The Great Stink).
Поговаривали, что вонь от Темзы разносилась аж на 12 с лишним километров – но это лишь сугубо личные впечатления современников события. Хотя даже они говорят о масштабной санитарной катастрофе. «Таймс» не отказывала себе в удовольствии размещать на своих страницах карикатурные изображения зловонного «Отца-Темзы» и безмолвного правительства.
Чиновники, разумеется, пострадали больше всего – несмотря на то, что шторы в здании палаты общин были пропитаны гипохлоритом кальция (или белильной известью, что есть тоже самое), перебить запах нечистот было решительно невозможно и благородным сэрам пришлось в конце июня бежать со своими собраниями в Хэмптон-корт. В след за ними сбежали судьи – в Оксфорд.
«Мы можем колонизировать самые отдаленные уголки Земли; мы можем завоевать Индию; мы можем выплатить проценты по самому огромному долгу, когда-либо заключенному; мы можем распространить наше имя, нашу славу и наше плодоносящее богатство на все части света; но мы не можем очистить реку Темзу» - писалось в лондонской газете «Ньюс» в самый разгар Великого зловония.
Однако, неприятный запах – не единственная проблема, которую несли в себе загрязненные воды Темзы. Медицина в те года всецело опиралась на теорию миазмов, считая что большинство инфекционных заболеваний передается путем непосредственного вдыхания загрязненного воздуха. Самый кек в том, что, несмотря на паническую боязнь вони, исходившей от Темзы, лондонцы продолжали забирать из нее воду для питья и приготовления еды, не считая это опасным для здоровья.
Единственный из врачей, кто уже десять лет как пытался доказать, что проблема не в миазмах, а в воде, был Джон Сноу. Но его продолжали игнорировать. К слову, его идеи были приняты уже сильно после его смерти. А умер он в самом начале Великого зловония – 16 июня 1858 года.
Проблемы с болезнями уже не раз прореживали население столицы Британской империи. Например, в 1831 году около 6 500 человек умерло в Лондоне в результате диареи, которой страдали жители. Последующие годы должны были принести еще более катастрофические результаты. Еще один сухой сезон между 1848-1849 годами, по сообщениям, убил еще 14 000 лондонцев. Затем, между 1853-1854 годами, более 10 000 лондонцев умерли во время последующей волны болезни, вызванной сухим сезоном, обнажающим человеческие отходы. С этим надо было что-то делать.
Для борьбы со зловонием было решено сбросить в канализацию более двухсот тонн извести. Ожидаемого эффекта это не принесло. После этого парламент был вынужден признать, что нужно строить новую канализацию. Законопроект об этом был одобрен в рекордные сроки – за 18 дней. Что повлияло на парламентариев – красноречие первого канцлера казначейства Бенджамина Дизраэли, нестерпимая вонь от Темзы или боязнь очередной эпидемии – история умалчивает.
И внезапно оказалось, что проект перестройки канализации уже был предложен инженером Джозефом Базелджетом несколькими годами ранее. Его отклонили, так как он требовал значительных капиталовложений – около 5,5 миллионов фунтов стерлингов. В 1858 году лишь сильные дожди, основательно промывшие Темзу и ее берега, сняли остроту проблемы, но теперь выхода уже не было – строительство новой канализации началось на следующий год. Через 6 лет система полностью функционировала. Благодаря насосным станциям канализационные потоки теперь направлялись на Восток за город, где они очищались и только после этого сбрасывались в Темзу. В церемонии торжественного пуска 4 апреля 1865 года посчитал важным принять участие принц Уэльский – будущий король Эдуард VII.
Что же касается инженера Джозефа Базелджета, чья канализационная система работает по сей день и обслуживает город с населением более 8 миллионов человек, то его считают настоящим героем Лондона. Историки предполагают, что его действия спасли миллионы жизней и предотвратили новые крупные вспышки холеры – следующая вспышка унесла уже всего лишь пять с половиной тысяч жизней. Лондон перестал быть одним большим унитазом.
И картинки:
1-3 - Карикатуры из Лондонской прессы
4 - Строительство канализации. Рисунок, 1859 год.
#Горячев@catx2
#дуэль@catx2
