1905

я забытый погибший,
исчисляемый кучей таких же.

МОСКВА

я помню из детства огромные ели,
с верхушкой у неба старинные ели.
я помню метели,
а грозные ели
метели терпели.

один человек
подманил меня пальцем,
повёл далеко,
и назад не привёл.

я шёл за ним долго,
по разбитым дорогам,
через мёртвые горы,
сквозь снег и тайгу.

я зажмурил глаза,
я боялся прохожих,
они все шли назад,
и взгляд был у каждого тошный.

я читал в ежедневной газете,
что этот декабрь других интересней:
говорят, что играют дети
в снежки серо-красного цвета на пресне.

шасси исцарапает лёд словно руки марии царапало ножичком.
моя машенька спит уже год, и мне до неё осталось немножечко.

маша, машенька, мария, посмотри на солнца свет,
посмотри как нежно с неба падает на плечи снег!
посмотри как на арбате разукрашена зима,
а какая на бульварах вечерами кутерьма!

давай вместе мы пройдёмся по кузнецкому мосту,
давай что-то мне прошепчешь, а я в шуме не пойму.
давай с улицы вернёмся мы с румянцем на щеках,
маша, машенька, мария, ты прекрасна, как москва!

маша, машенька, мария, не смотри в холодный мрак,
завяжи глаза платочком и пройди последний шаг.
не смотри, что будет дальше, просто долгая зима,
и не спрашивай, в чём дело, здесь теперь повсюду тьма.

я возьму тебя за ручку и подальше уведу,
ты сожмёшь ладонь мне крепко, а я просто промолчу.
черт лица твоих печальных ничего милее нет,
маша, машенька, мария, ты прекрасна, как рассвет.

вчера было хмуро, сегодня лишь хуже,
я ходил по грязи семь часов, а потом
мне приснились все грязные лужи
и февральская мерзость кругом.