1851

…Я стараюсь интересоваться оперой и другими вещами, но стоит мне на мгновение забыться, как я тотчас же погружаюсь в небытие. Клянусь тебе, как я поклялся бы перед судилищем Господним, что люблю тебя всеми способностями, всеми мыслями, всеми движениями, всеми страданиями и радостями моей души. Прими эту любовь, какая она есть, не ищи ей причины, не ищи ей названия, как врач ищет названия для болезни, не определяй ей места, не анализируй ее. Бери ее, какая она есть, бери не вникая, я не могу дать тебе ничего лучшего, я дал тебе все, что у меня было самого драгоценного, ничего лучшего у меня нет… Ты мне говоришь, что я не смогу любить тебя так всегда. Я это знаю и сам; это не новость, это в порядке вещей, что такое восторженное возбуждение проходит: так оно есть и так должно быть. Цветок исчезает, но остается плод, остается растение; поверь мне, то, что останется, будет еще достаточно прекрасно… Мы знаем, что любовь не есть вечное чувство. Но должно ли нас это пугать? Пойдем же смело навстречу, не заглядывая вперед и не оглядываясь назад, или лучше будем смотреть вперед, встретим лицом к лицу кроткую братскую дружбу, протягивающую к нам руки, и благословим Бога за то что он посылает ее нам… Я в гораздо большей мере – ты, чем – я сам.

Мне так бы хотелось освежить твое бедное сердце, так бы хотелось дать отдохнуть тебе от всей твоей жизни! Бедное дитя, с тех пор, как ты брошена в жизнь, ты знала только бури и грозы. Даже и в самые лучшие минуты, те, когда мы находились вместе, тебя волновали какая-нибудь неотвязная забота, какое-нибудь предчувствие, какое-нибудь опасение.

Когда я об этом думаю, мне видится домик, полускрытый деревьями. Видится деревня, слышатся звуки твоего рояля и этот голос, от которого я сразу же встрепенулся. И все, что противостоит этой жизни, спокойной и благостной, вся сутолока света, честолюбие, тщеславие и т. д., все искусственные средства, нужные для того, чтобы поддерживать в ущерб совести это неестественное существование, все это возникает передо мной вдалеке, как бы в недобром тумане. И я словно слышу твой голос, проникающий мне прямо в душу: «Я навсегда отказываюсь от этого ради любви к тебе». И тогда мной овладевает чувство безраздельного счастья, и слова, сказанные тобой, звучат и отдаются в моей душе, как уверение, что отныне ничто не может причинить тебе зла, и я понимаю тогда, что все это счастье, созданное мечтой, этот домик, эта благостная и спокойная жизнь, все это – в нас самих. Это твое сердце поет от счастья, а мое его слушает, а так как все это – в нас самих, то его у нас и нельзя отнять, и даже среди мирской суеты мы можем быть одни и быть счастливыми. Характер у меня – с надрывом, он чувствителен к малейшему прикосновению, но мелочности в нем нет – даю тебе слово…

Русский поэт и писатель Алексей Толстой не был повесой и ловеласом, однако в 33-летнем возрасте все же скомпрометировал себя романом с замужней Софьей Алексеевной Миллер. Он познакомился с ней на одном из светских приемов и был поражен не столько красотой женщины, сколько ее блестящей эрудицией.

Знакомство с Софьей было кратким – ее представили Толстому, который впоследствии весь вечер наблюдал за женщиной и ловил себя на мысли, что очарован ею. Тогда еще Алексей не знал о том, что его избранница хранит постыдную и печальную тайну, которая стоила жизни ее брату, Петру Бахметьев. Будучи подростком, Софья Миллер влюбилась в опытного ловеласа князя Вяземского, который воспользовался случаем, чтобы соблазнить девушку, однако вскоре удачно женился на более состоятельной особе. В итоге брат Софьи вызвал обидчика на дуэль, во время которой и погиб.

Все эти подробности личной жизни возлюбленной Алексею Толстому предстоит узнать гораздо позже, а в момент создания стихотворения «Средь шумного бала, случайно…» он идеализирует свою избранницу, отмечая, что она грезится ему и во сне, и наяву. Тот факт, что Софья Миллер является замужней дамой, служит серьезным препятствием для романа.

Судьба распорядилась так, что вскоре после памятного бала Софье и Толстому вновь довелось встретиться. Между ними и произошло объяснение, которое подарило поэту надежду на взаимность. Они были любовниками долгих 7 лет, что вызвало немало пересудов в высшем свете.

Когда же избраннице поэта удалось получить долгожданный развод, мать Толстого заявила, что столь постыдному и неравному браку не бывать. Старания матери оказались напрасны, так как к тому времени Софья Миллер стала для Алексея Толстого не только самым близким человеком, но и его музой.

Их брак длился без малого 20 лет и стал самым ярким периодом в жизни и творчестве Толстого.

Со стихотворением А.Толстого "Средь шумного бала, случайно..." и его краткой биографией вы можете ознакомиться на коротышках.