16.1

— Стою в собственной ванной, — насмешливо ответили мне, — смотрю на вас.
Я нервно сглотнула, глядя снизу вверх на возвышающегося надо мной мужчину. Он стоял так близко, что я могла разглядеть фактуру ткани на его черных, как сама ночь, брюках. Скользнула глазами выше, к белой рубашке, расстегнутой на несколько пуговиц у груди, перевела взгляд к лицу и столкнулась с серыми, стальными глазами. Нервно вздохнула, вода в ванне слегка заколыхалась.
— Виктория рассказала о ваших чудесных планах покинуть Столицу, — немного наклонился ко мне Аластар и оперся двумя руками на край ванны. Его глаза неотрывно скользили по моему лицу, я же лишь шумно дышала, не в силах найти подходящие слов и выразить возмущение. — От чего вы бежите, Тори?
Я засопела еще громче, ответа у меня не было.
— Немедленно выйдите из комнаты и дайте мне одеться, — все, что сумела потребовать я, голос же при этом предательски сорвался.
— Вы покраснели, — улыбнулся кончиками губ Аластар, словно не ему я сейчас предъявила это грозное требование.
— Уйдите… — задохнулась я.
Он протянул руку к моему лицу, коснулся кончиками пальцев щеки и медленно провел вниз. Скользнул по изгибу подбородка, по тонкой шее, обвел ключицы. Лишь на мгновение застыл на кромке воды и продолжил свое путешествие.
Я попыталась отстраниться, но тело решило по-другому. Оно замерло, не разрешив мне даже шевельнуться.
Его рука исследовала новые сантиметры моей кожи, а я чувствовала горячие пальцы, застывшие у нежного ореола груди. Аластар с изучающим выражением лица приласкал его пальцами, словно бутон нежной розы, а я, едва сдерживая стон, из последних сил выдохнула уже заезженное:
— Немедленно покиньте ванную.
Мужчина медленно отнял руку, вынул ее из-под воды и выпрямился в полный рост.
Я вздохнула. То ли с облегчением, то ли с сожалением.
— Вы знаете, Тори, — Аластар неспешно сделал первый шаг, обходя лохань, — иногда вы просите меня слишком о многом… о том, что я не могу позволить себе сделать…
— О чем? — выдавила из себя, пытаясь совладать с сердцем, норовящем выскочить из груди.
Я неотрывно следовала глазами за его мощной фигурой, ловила звук эха каждого шага и пылала под горячим взором мужчины.
Фокс остановился ровно напротив меня и, наклонив голову набок, ответил:
— Не могу покинуть ванную. Если я сделаю это, то всю оставшуюся жизнь буду жалеть. Быть может, это мой последний шанс остановить вас и не дать сбежать из города.
В следующий миг он шагнул ко мне в воду. В брюках, в белоснежной рубашке, не обращая внимания на одежду и пену, которая щедро переливалась через края лохани.
От неожиданности я едва не вскочила, но вспомнив, что голая, просто поджала ноги на своей половине.
— Сумасшедший! — обвинила его я.
— Влюбленный, — донеслось признание, и Аластар устремился ко мне.
Я как завороженная смотрела на приближающееся лицо мужчины, а потом почувствовала, как под водой его руки коснулись моих ступней, провели до коленей вверх, по бедрам вниз, и снова вверх, касаясь талии.
— Такая нежная и маленькая Тори. Неужели ты еще не поняла, что я сумею защитить тебя от всех страхов, сплетен и проблем? — прошептал Аластар, глядя мне в глаза, словно пытаясь вбить эти мысли в подкорку. — Хватит принимать всю ношу судьбы на свои хрупкие плечи.
Мои глаза расширились, я вцепилась руками в бортики ванны. Сердце упрямо твердило отпустить разум, впиться в губы Аластара, нарушить все запреты, почувствовать его руки на своем лице, животе, груди, но я продолжала сопротивляться. Боролась сама с собой.
— Нет!
Рывком выпрямилась, словно спущенная с тетивы стрела, встала перед Аластаром в полный рост, расплескав оставшуюся воду и ничуть не стесняясь собственной наготы. Прочь эти условности, ведь я щеголяла в подобном виде перед сотнями мужчин.
— Если не хотите уйти сами — уйду я, — твердо бросила ему и шагнула на мраморную плитку.
Чуть не упав на скользких от воды плитах, я в три шага подлетела к тумбе и принялась поспешно натягивать на себя белье, напрочь забыв о чистом платье на соседней вешалке. Позади раздался плеск воды. Понимая, что точно не успею, я просто подхватила платье и кинулась к выходу, но меня настигли.
Поймали, как шаловливого ребенка. Заключили в плотные оковы рук и вырвали из судорожных пальцев одежду.
— Тори, — раздался жаркий шепот на ухо, от которого по телу пронеслась толпа мурашек, — не бегите от самой себя.
Я хотела было выдохнуть очередное и гневное «пустите», но взгляд упал на настенное зеркало.
Там отражалась я: хрупкая, тоненькая, обнаженная, соблазнительная, и Аластар за спиной. Так нежно и трогательно обнимающий, смотрящий на меня через зеркало. Его широкие плечи словно каменная стена были готовы укрыть меня от любых проблем и невзгод, и я поняла, что пропадаю, теряюсь в этом отражении.
С наслаждением наблюдаю, как рука Ала скользит к моей груди, чтобы накрыть ее, как я откидываю голову назад, обнажая шею и позволяя ему коснуться нежной кожи губами.
Он развернул меня лицом к себе, прижимая всем телом к мокрой одежде, которую я уже мечтала с него снять. Фокс не задавал глупых вопросов, он прочел готовность в моих глазах, когда, разрывая пуговицы, я стащила с него рубашку.
Я сама накинулась на его губы, обхватывая руками шею, а он подхватил меня на руки, заставляя обнять его талию ногами.
Фокс смел косметику Агнии на пол и бережно усадил меня на тумбу. Он целовал мои губы, впивался зубами в нежную плоть, а потом стал медленно спускаться вниз. Я чувствовала танец его языка на своей шее, ключицах, ложбинке между грудей. Он обвел мои соски пальцами, заставляя их набухнуть под его лаской, стать острыми, как пики северных гор. Аластар припал губами к розовым ореолам, играя языком, дразня меня и заставляя от нетерпения стонать его имя.
Он продолжал развлекаться с сосками, когда его руки вновь двинулись вниз. Погладили талию, провели большими пальцами по чувствительной коже внизу живота, спустились, разведя бедра шире.
Я вцепилась пальцами в плечи мужчины, едва его ладони достигли сокровенной жемчужины. Он прикоснулся к ней трепетно, будто к великой драгоценности, а затем скользнул еще ниже, чтобы раскрыть створки врат для своего будущего вторжения.
Его палец медленно вошел в меня, и я придвинулась навстречу, застонав еще сильнее.
— А-ал!..
— Мне нравится, как ты произносишь мое имя, — оторвавшись от груди, произнес он и спустился к моим ногам. — Я хочу слышать, как ты кричишь его.
Разве могла я ему отказать, особенно когда его язык коснулся набухшего бугорка, пощекотал, завладел им, а пальцы нежно скользили по преддвериям, чтобы вновь вонзиться в мое лоно. Он достиг девственной грани, войдя в меня одним, а затем и двумя пальцами. Подготовил, растягивая, чтобы будущая боль не была слишком сильной. Он пил мою влагу, растирая ее между складок, а я стонала еще громче, выкрикивая его имя.
Мне оставалось лишь кусать губы и выгибаться, зарываться руками в волосы мужчины, прося еще, но уже другую, наполненную ласку.
Он услышал меня, и вскоре мы вновь оказались лицом к лицу. Я поцеловала его в губы и сама расстегнула ремень, избавляя Аластара от брюк. Мокрая ткань не поддавалась, но ожидание только распаляло меня, а я была упорной девочкой.
— Скажи мне, что действительно готова… — на мгновение отрываясь от меня, прошептал Аластар.
— Да… — лишь выдохнула я, касаясь губами его щеки.
Моя рука наконец высвободила восставшую плоть из тесного плена брюк. Теперь с губ Фокса сорвался протяжный стон, когда я ловко пробежалась пальчиками по напряженному стержню. Туда, обратно… Туда, обратно…
— Обещаю, буду нежен, — произнес мужчина, глядя мне в лицо.
Я кивнула, доверившись его серым омутам глаз. Для меня это было мигом откровения, когда, обхватив мужчину двумя руками за шею, прижавшись к его груди так сильно, как только могла, я ощутила, как Ал еще раз нежно погладил меня там, внизу, и приставил рвущуюся вперед плоть к нежным, чувствительным складочкам.
Он мог сам настойчиво войти в меня, пронзить одним ударом, заставить испытать боль, но вместо этого, подхватив под бедра, помог мне самой насадиться на него, медленно, сладко, замирая от каждого преодоленного миллиметра, разрывая себя изнутри и чувствуя болезненное наслаждение от этой пытки. Я ощущала жар и стальную твердость его плоти, толщину, которой боялась и которая теперь наполняла меня, боль, которая саднила и заставляла всхлипывать.
— Тшшш, — пропел он мне на ухо. — Теперь ты моя, девочка.
Выйдя почти до конца, оставив внутри лишь твердое острие своей плоти, Аластар вновь пронзил меня. Я мучительно впилась ногтями в его плечи, оставляя красные борозды царапин, а взамен получила новую, еще более сильную фрикцию. Затем следующую… и следующую…
— Ах… Ах… — вырвалось из меня.
— Потерпи, девочка, я знаю, ты можешь, — шептал Аластар, перенося свою руку на мое лицо. Я ухватила ртом его пальцы и вобрала в себя, желая познать вкус этой плоти. Это завело мужчину еще больше. — Моя Тори… Только моя…
Он ускорил темп, прижимая к себе все сильнее и заставляя тихо стонать от каждого нового удара внутри себя. Боль плавно сменилась наслаждением и жаром чего-то необузданного, что вот-вот готовилось взорваться. Я крепче обхватила ногами его талию, желая оказаться еще ближе, принять до конца, почувствовать скольжение его члена внутри себя и знать, что Алу так же хорошо, как и мне.
Он любил меня неистово, вдалбливая себя так глубоко, насколько мог, словно пытался завоевать еще какие-то до сих пор неизведанные им миллиметры. Он дышал моим ароматом, скользил губами по щекам, сжимал зубами мочку уха, а я прикусывала его пальцы, ласкала их языком и теряла голову от тихого шепота:
— Любимая, сладкая… Какая же ты сладкая…
Аластар с рычанием вошел в меня особенно глубоко, и невидимая пружина моего наслаждения распрямилась, заставив исторгнуть из себя сладострастный крик. Я взорвалась тысячами осколков, и под этим взрывом родилась новая, маленькая вселенная. Пульсация била тело, а я открытым ртом хватала воздух, которого показалось очень мало. Чувствовала изливающееся в меня семя, принимала его, дрожа от накрывающих волн экстаза.
Аластар крепко обнял меня руками, прижал к себе, все еще не покидая моих пределов, жарко прошептал на ухо:
— Теперь я никуда тебя не отпущу. Никогда. Буду любить тебя и нашего ребенка. Никому не позволю причинить вам вред. Только пообещай, что не сбежишь от меня сама. Умоляю, Тори… Пообещай.
— Обещаю, — уткнувшись лбом в его плечо, выдохнула я.
Мысли медленно возвращались в голову, давая осознать, что только что произошло между нами.
Любовь. Секс.
Я сидела на тумбе, сжимала в объятиях мужчину, восстанавливала сбившееся дыхание и прятала лицо под мокрыми волосами, прикрыв глаза от еще не прошедшего наслаждения.
Не могла сдержать дурацкую улыбку, которая возникла на лице и с каждой секундой становилась все шире. Ал продолжал целовать меня в макушку, согревая своим дыханием, и гладил по спине руками.
— Знаешь, — прошептала я. Мне вдруг очень захотелось признаться Аластару в одной странной вещи. — Раньше я думала, что после своего первого раза тут же побегу проверять, не пропал ли мой дар. Ведь если бы я ошиблась, то его отсутствие, как индикатор, указало бы о моей потере. — А сейчас?
— А сейчас я понимаю, какой была дурой, — подняла взгляд на Фокса. — Просто чувствую, что дар по-прежнему со мной, но использовать его больше нет смысла. Мне претит мысль, что я могу подойти к другому мужчине и поцеловать его ради проверки.
И это было действительно так. Теперь мне было попросту незачем это делать, ведь рядом стоял мужчина, чьей фантазией была реальная я. Не иллюзия, сотканная из извращенных желаний, а именно я.
Порочная, грешная, циничная.
Нас тянуло друг к другу давно. Это было понятно еще в новогоднюю ночь, когда он пришел пьяный, замерзший к моему дому, наплевав на все свои принципы.
Пришел к той, кого считал шлюхой, о ком думал как о женщине, имевшей сотни мужчин, и все же воспринявший меня всерьез. Уже гораздо позже он узнал от Виктории правду о моей истинной натуре. Наверное, это дало окончательный толчок его чувствам.
Он был готов принять меня такую, какая я есть на самом деле… Но общество…
Оно осудит. Прежде всего его. Никому нельзя объяснить, что шлюха из Квартала была девственницей-суккубом, несколько лет морочившей головы клиентам похотливыми иллюзиями.
— Ал, — спросила я его, когда он подхватил меня на руки и вынес из ванной, — что будет дальше?
Мужчина наклонил ко мне голову, в его глазах будто плескалось звездное небо. Глубокое, озаренное счастьем и безмятежностью.
— Дальше я уложу тебя на кровать и укрою одеялом. Если захочешь, обниму и буду согревать всю ночь, — пообещал он, подходя к родительской постели и опуская меня на свежие простыни.
— Нет, я не об этом. Как мы будем жить дальше? Рано или поздно окружающие узнают обо мне, о нашей связи. И что потом?
— Ничего, — ровно ответил Фокс. — С каких пор тебя волнует, что скажут о тебе окружающие? Не ты ли выставляла напоказ свою персону, провоцируя сплетни в высшем свете, когда явилась на прием у мэра?
— Это другое, — покачала головой я. — Тогда были иные обстоятельства. Теперь же я стану грязным пятном на твоей репутации. А ребенок… — Я запнулась, едва выговорив это слово, а сердце беспокойно застучало от волнения. — У меня ведь теперь будет ребенок…
— Не у тебя, а у нас, — поправил мужчина, садясь рядом. — Дочь.
— Дочь… — повторила я, пробуя на вкус новое слово и теряясь от его звучания.
Вот так просто: минута наслаждения, и в моей жизни появится она. Я положила ладони на низ живота, прислушиваясь к ощущениям. Ничего. Хотя еще слишком рано, чтобы я могла ощутить хоть что-то, кроме растерянности.
Я подняла потерянный взгляд на Фокса.
Моя голова лежала на подушке, и мокрые волосы разметались по свежей наволочке. Аластар расправил несколько прядей, убрав их с моего лица. Накрутил один локон на палец и тут же распустил. Коснулся рукой щеки, нежно погладил костяшками пальцев.
— Почему ты так любишь придумывать себе проблемы? — спросил он, почувствовав корни моей реакции. Ал скользнул рукой вниз, накрывая мои ладони на животе. Это движение не было призвано возбудить меня, скорее просто подарить тепло, подбодрить, дать понять, что он рядом. Горячая ладонь несколько томительных секунд просто грела мои руки, а затем мужчина отнял ее, чтобы укрыть одеялом. — Тори, теперь у тебя есть я, и мы сумеем справиться. Если хочешь, можем уехать, как ты и мечтала. В другую страну, туда, где тебя никто не знает.
— А бизнес? Магазины? Заводы?
Он загадочно улыбнулся и лег рядом, забираясь под теплое одеяло и сгребая меня в охапку объятий, обхватив руками сзади.
— Да будет тебе известно, дорогая моя Тори, — прошептал он на ухо. — До нашего знакомства я девять из двенадцати месяцев проводил в различного рода поездках и проверках. Наша первая встреча совпала с делами в Столице, но сразу после помолвки я покинул город и вернулся лишь перед новогодними праздниками. Я бы уехал и после них, немедля, если бы не твои чертежи.
— Выходит, ты сейчас должен быть где-то далеко, на одном из своих заводов? — быстро сообразила я.
— Должен, — подтвердил он. — Но я здесь, с тобой.
Я улыбнулась этой мысли. В голове меж тем родилась картина жизни бедняги Фокса, если б ему не удалось расторгнуть помолвку с Кристалл. Он бы сбегал от нее в вечные командировки, а она бы и дальше раздольно читала псалмы с симпатягой пастором по беседкам.
И все же беспокойство не покидало меня.
— Аластар, я ведь не просто так хотела уехать из Столицы. Назови это побегом, если хочешь. Но дело не в обычных слухах. Сегодня наедине Виктория уже выразила свои опасения насчет моей безопасности. Кристалл ведь не успокоится, особенно когда узнает, что мы с тобой вместе. Ты же слышал ее слова сегодня. Я украла тебя у нее, по-другому это не назовешь. Она будет мстить, а ведь мы до сих пор не знаем, что было в похищенных документах. Что, если у нее до сих пор козырь в рукаве?
— Не беспокойся об этом, — поспешил успокоить Фокс, и я почувствовала легкий поцелуй в висок. — Завтра с утра я отправлюсь в Столицу и немедля начну поиски.
Это известие я восприняла скептически. Все же слишком много времени прошло. Возможно, уже поздно искать пропажу или подмену.
— Даже если найти ничего не удастся, — добавил он, — планы Кристалл уже пошли прахом после сегодняшнего расторжения помолвки. Если ее целью были мои деньги, теперь ей ничего не светит.
— А тебя не смутила реакция ее родителей? — вспоминая обстоятельства сегодняшнего утра, забеспокоилась я. — Они восприняли новость о ее падении так, будто знали о пасторе с самого начала.
— Думаю, знали, — согласился Фокс. — Покрывали дочь и будут продолжать это делать. Скандал не в интересах мэра Бристоля. Он плохо отразится на его политической карьере.
— Кстати, — вспомнила я еще кое-что. — Откуда столько злорадства у Виктории? Чем ей насолила эта семейка?
Я не видела выражение лица мужчины, но он издал такой многозначительный хмык, что сразу стало ясно — поводы у Виктории имелись, и еще какие.
— Мэр Бристоль протестовал громче всех против кандидатуры Вики на роль Верховного судьи. Он активно агитировал голосовать против, но ее сторонники перевесили буквально на несколько голосов. И теперь, даже спустя столько лет, госпожа Райт продолжает помнить. Поэтому не удивляйся, что это расторжение договора стало для нее маленьким праздником.
Я понимающе прикрыла глаза. Виктория оказалась злопамятной, что меня совершенно не удивило. Еще при первой встрече я ощутила в ней внутренний стержень, стальной характер и непробиваемую гордость. А такие люди не умеют прощать.
Несколько минут мы лежали молча, я пригрелась в руках Аластара, и меня начинало клонить в сон. Сказывалась усталость. Мысли замедлялись, начиная устаканиваться после событий дня. Но где-то в подкорке все еще продолжали сражаться мои внутренние противоречия. Каково это жить, доверившись не только самой себе?
Да, Аластар человек слова, и я убедилась в этом. Но что, если даже он не справится с возникнувшими трудностями? Какие нас ждут отношения? Любовь — это ведь не только секс, это нечто большее, чего я еще не осознавала до конца. Это совместные завтраки, беседы, вечера у камина, простуды, температура, падения, взлеты… И все это ВМЕСТЕ!
— Нам нужно поговорить еще об одной важной вещи. — Дыхание мужчины коснулось моего затылка.
Я вздрогнула от неожиданности, слишком резко он вырвал меня из мыслей и полудремы. Его тон показался мне слишком серьезным, словно обсуждаемой вещью будут биржевые котировки.
— О какой?
— О твоем официальном статусе, — осторожно произнес он. — О замужестве.
— А-а-а, — протянула я, где-то в душе чувствуя расслабление. Я, конечно, догадывалась, что рано или поздно этот вопрос может встать, но не думала, что так быстро. Хотя было в этом что-то правильное — закрыть этот вопрос уже сейчас. Поэтому поспешила успокоить мужчину: — Меня устроит роль любовницы, — спокойно произнесла я. — Не вижу в ней ничего ужасающего, тем более это удобно для нас двоих.
— Что? — Аластар рывком развернул меня к себе, опрокинув на подушки, и навис сверху. — Не понял.
— Ну что тут непонятного? — Осоловело глядя ему в глаза, пояснила: — Официальный брак со мной нонсенс для такого, как ты. Поэтому я согласна быть любовницей, сожительницей, если так угодно. Какая разница, как это будет называться, если мы действительно любим друг друга?
Мужчина шокированно уставился на меня. Не моргая. Пока все же не выдавил:
— И ты так спокойно об этом говоришь?
— А как мне надо об этом говорить? Строить из себя оскорбленную невинность и говорить, что я барышня приличная? — приподняла я бровь. — Зачем мне это? Я прекрасно понимаю, что брак тебе ни к чему. Поэтому сразу заявляю: жениться на мне не нужно. Ты ведь об этом хотел поговорить?
Вопрос прозвучал риторически, и все же Аластар ответил на него.
— Не совсем, — плотно сжав челюсти, произнес он. Вид Фокс отчего-то имел оскорбленный. — Значит, ты решила, что я хочу предложить тебе стать моей любовницей?
Признаться, после столь сурового тона я засомневалась.Нервно сглотнула, опасливо следя за реакцией Аластара на мои ответы.
— Разве нет? — робко пискнула я.
— Нет, — прошептали мне в губы. — И сейчас я крайне жалею, что Верховный судья не имеет полномочий заключать браки, иначе отволок бы тебя к Виктории сию секунду и немедленно потребовал бы выйти за меня замуж.
Теперь настало мое время в шоке уставиться на мужчину.
Брак? Он шутит? Со мной?
— Аластар, я девушка из Квартала. Таких не берут замуж.
— Ты моя любимая женщина. На таких без промедления женятся! — безапелляционно заявили мне. — И как только мы покинем Страну, я собираюсь сразу же воплотить этот план в действие.
— Но ведь необходимо будет идти в церковь, проходить обряд венчания, — заторможенно вымолвила я.
— Тебе очень повезло, что я неверующий, — усмехнулся Ал, легко касаясь уголка моих губ, и тут же оторвался, чтобы закончить мысль: — В Макении гораздо проще смотрят на браки, заключенные без присутствия Бога.
Макения…
Страна у моря…
Я мечтательно прикрыла глаза и потерялась в собственных ощущениях.
Непривычное, полное, безграничное счастье. Будто сбылось все, что только могло сбыться.
— Давай спать, девочка, — коснулось меня его дыхание. — Завтра тяжелый день.