1/1

Люблю гостиницы. Я бы прожил в них всю жизнь. Спокойно, тебя никто не трогает. Захотел — заказал еду в номер. Захотел — пошел в паб на первом этаже. Здесь никому нет дела до тебя. Я не знаю своих соседей, а они не знают меня. Всем плевать друг на друга, и это прекрасно. Кроме того – огромные коридоры, одинаковые комнаты, в которых легко затеряться. Горничные, которые не станут спрашивать о природе пятен на матрасе. Вид из окна, который можно менять когда вздумается — достаточно всего лишь переехать в другой отель. Все это дает ощущение свободы и приятного одиночества.

Ты заплатил за проживание, точно знаешь расчетный час, если хочешь — можешь нарушить правила и выселиться раньше. Но для меня уход из гостиничного номера — это событие, наполненное большими переживаниями, которые вгрызаются болью прямо в область желудка. Уж не знаю, почему именно пищеварение отвечает за мою отельную жизнь, но это так.

Приходится опять возвращаться назад – домой. Да, он у меня есть — я не бомж, как есть у меня и работа, и даже семья. Жена — красавица. Дети учатся только на «отлично» — а еще они принесли домой много спортивных кубков (юношеские разряды, но не суть). Так почему я скрываюсь в отелях? Зачем я отправляюсь в «командировки», которых на самом деле никогда не было? Почему я лгу своей собственной семье?

Холод, я бы  даже сказал «тотальная нелюбовь» ко всему, что меня окружает на протяжении последних десятилетий. Разве это не причина бежать? Более всего, я ненавижу своих детей — «цветы жизни», если следовать идиотскому клише, что был придуман совершенно сломленными от семейной жизни людьми.

Да! Я терпеть не могу этих надоедливых, несносных, вечно кричащих, вечно вымогающих существ. Сейчас другие времена, и если ты ударишь ребенка, воспитания ради, то можешь не только получить осуждающий взгляд со стороны жены, но еще и в тюрьму попасть. Поэтому я превратился в рептилию, которая ни на что не реагирует.

Я приношу домой всё, что необходимо для поддержания «достойного» уровня жизни. Моей жене, Марте, жизненно необходима выпивка.  Детям — деньги разумеется, которые они могут с легкостью проебать на то, о чем мне лучше даже не догадываться. Для себя я оставил спасительное утешение в поездках, которые, для стороннего человека, не имеют вообще никакого смысла. Раз в три месяца я пропадаю на неделю, а то и две. Каждый раз новый город, каждый раз — новый отель. Мне повезло. Я из тех людей, чьи начальники тихонько молчат, когда их подчиненные так часто берут отпуск. Пока я приношу деньги – деловые люди всегда будут молчать.

И сейчас я предвкушал очередное путешествие, что закончится кромешным бездельем.  

Какой отель выбрать на этот раз? Был я во многих, начиная с дешевых ночлежек и заканчивая пятизвездочными отелями международного уровня. Мне не терпелось заняться подготовкой, ведь она являлась неотъемлемой частью всего трипа, который вызывала у меня почти наркотический восторг. На поездку, как правило, влияло очень много факторов, но главные решения я предпочитал делать спонтанно — из хаоса рождается порядок, а из порядка хаос.

–  Куда на этот раз? – спросила жена таким тоном, что её заинтересованность в моем ответе была смехотворно низка.  

–  На этот раз побережье. Закрытая встреча акционеров, мне поручили провести там несколько презентаций.

–  Понятно…

Безучастность её голоса приводила меня в бешенство, а не просто раздражала, но я тщательно скрывал это чувство. Ведь это продолжается не первый год.

Интерес пропал сразу после появления детей. Я даже не думал, что страсть может угаснуть так быстро. Марту  давно не заботило, куда я еду, что вообще за презентация может проходить в такое время года на побережье, акционеры каких компаний туда собираются явиться — жене было плевать на всё, чем я занимаюсь. Я даже не знаю, что творится в ее голове. Быть может, она давно верит, что я изменяю ей с какой-нибудь студенткой, ведь, если следовать традиции мелодраматических фильмов, то всё указывает именно на это, и если она действительно так думает, то всё совсем плохо — ее отношение ко мне можно обозвать красивым словом «пустота».

Эти мысли съедали меня изнутри, заставляя поторопиться со сбором вещей. Я взглянул на детей - они, развалившись на диване, играли в какую-то до ужаса тупую игру. Мне было тошно. Отвернувшись от них, я посмотрел в окно —  дороги начал покрывать первый осенний слой листопада.

Муниципальные службы еще не успели очистить улицы, а машины не успели смять листья. У нас в городе всегда было так. Что со снегом, что с листьями. Всё покрывается ими, а потом приходят муниципалы с надписями на спинах «чистый город», и оставляют после себя только грязь. Но сейчас на улице была красота, что не скажешь о доме. Я хотел вдохнуть всю эту красоту всем телом, всей кожей, всем естеством.

…

В гараже было две машины. Одна из них представляла собой простенький седан, производства компании Honda — именно этим автомобилем я чаще всего пользовался, и именно от этого автомобиля меня воротило больше всего. Он — олицетворение моей жизни. Никакой индивидуальности, но для других — гармония, качество, надежность. Для других — всё хорошо. Для меня — скука.

Вторым автомобилем был Land Rover Discovery - мощный внедорожник. История модели насчитывает четверть века. Огромное количество людей по всему миру путешествовало именно на этих колёсах. Купил я его в прошлом году, не понимая зачем, ведь моя семья не любит долгие поездки. У жены и детей начнется припадок, если я вдруг захочу прокатиться с ними по горам.  Весь наш семейный отдых сводился к «путешествиям» по SPA-салонам и модным санаториям с оздоровительными программами. Всё было тщательно спланировано женой, которая не терпела случайностей. Дети вторили своей мамаше, хотя им откровенно было плевать куда ехать — они бы предпочли всегда оставаться дома. Только «первый класс», ведь если я предлагал что-то иное, то обязательно спотыкался о каменный довод жены, что говорила:  «Это не мой стиль отдыха, Вадим. Зачем нам с детьми терпеть это, если у нас достаточно денег для того, чтобы добраться в любую страну за считанные часы, поселиться в любом месте, и по-настоящему отдохнуть?»

Так и случилось, что внедорожник стал вечным спутником моих «командировок». Не смотря на то, что его громадный салон мог вызвать приступы одиночества у большинства людей — я одинок не был. Музыка согревала, дорога — говорила со мной на своем, неведомом для многих, языке. Речь трассы была значительно богаче, чем речь жены, а ее поверхность — теплее, чем брачное ложе.

Когда ты едешь по трассе очень долго, без сна и отдыха, то финиш — гостиница, которую ты выбираешь заранее — воспринимается уже совершенно на другом уровне. Не просто, как цель поездки, но как дар дороги — и в этом смысле мне нравится, когда, обессилев, я нахожу случайный отель, о котором я буду знать чрезвычайно мало, но который предоставит мне всё, что я так долго жаждал.  Когда я довожу себя до изнеможения, то сразу забываю о семейных проблемах, о том, что бегу от сыновей, и от Марты — в такие моменты открывается что-то истинное.

...

Я начал собирать рюкзак сразу, как начало светать — все еще спали.

Никогда не знаешь, что тебе может пригодится, а что будет лишним. Отели полны сюрпризов, поэтому я не тратил слишком много времени на сборы. Но у меня был свой «топ-вещей, которые надо взять с собой в поездку».

В их числе — фонарик, который мог заряжаться и от солнца, и от обычной розетки. Я еще помню отель, который просрочил оплату за электричество, и у него не было своего генератора — всю неделю чувствовал себя так, словно переместился во времени на века два назад.

Без света люди дичают, и это было заметно по ругани персонала и постояльцев. Еще немного, и они бы замочили друг друга — не иначе. Но свет таки дали, а халява в виде бесплатных обедов заставила постояльцев сбавить обороты и перестать грозить владельцу отеля скорой судебной расправой.

Я никогда не брал слишком много еды в дорогу. Зачем? В отелях всегда все есть, а пережить переезд можно с помощью шоколадных батончиков и бутылки обычной воды. Зато я брал трубку и хороший трубочный табак (в этот раз этим табаком была восточная латакия с тяжелыми ароматическими добавками — всегда хотел попробовать химию). Перцовый баллончик — завершающий штрих, и хотя мне еще никогда не приходилось использовать его, жалеть места в рюкзаке для перцовки я не стал. Остальное все, как у всех: полотенца, сменная одежда, средства гигиены — ничего особенного.

Разумеется на кухонном столе я ничего не обнаружил — никто не стал готовить мне завтрак. Ничего страшного, к тому же — Марта хреново готовит.  

Перед тем, как закрыть дверь ненавистного дома, я положил на стол стандартную записку для семьи. Она шипела словами: «Люблю всех, буду скучать» - просто, душевно, лаконично и, конечно же, лживо. Жена и дети прочитают её в обед, скомкают, а потом выбросят в урну. А может даже просто скомкают и выбросят — сомневаюсь, что чтение входит в их ежедневные обязанности.

Когда раздался рев заведенного джипа, я облегченно вздохнул. Всё, что убивало меня, всё, что тревожило — осталось за спиной. Следующие недели будут прекрасны. В машине протяжно зазвучала песня «House of the rising sun», и сейчас она вызывала только восторг.

…

Я знаю только направление — юг. Да, сейчас осень, и со стороны моря дует холодный ветер, который заставит мою спину скрежетать от боли, но всегда можно укрыться в горах, что длинной цепью примыкают к побережью — там много отелей и гостевых домов, они обеспечат меня кровом, а также живописными видами.

Никак не могу забыть то место, в котором я ночевал полгода назад – обшарпанные стены ночлежки, хрипы бездомных и самые вкусный чай, которые я когда-либо пил. Хозяйка ночлежки удивилась, что я решил остаться в ее заведении и даже пускать не хотела, но потом она сдалась. Как же её звали? Ужасная память. Зато я помню прекрасное небо, а также весну, чей цветочный запах перебивал ароматы даже самой дешевой пьяни.

Я уже проехал блокпост, что находился на границе города, и оказался на скоростной трассе. Казалось, что я вырвался из объятий спрута —  так оно и было. Город — это монстр с большими липкими щупальцами, что высасывают из тебя всякую тягу к свободе и жизни. Ветер из открытого окна сильно и приятно обдувал макушку головы, которая уже успела лишиться многих волос за эти годы, но которая сейчас ощущала себя свежо и молодо.

В полдень я проехал небольшой городок, что звался Холодный Ручей - там были расположены знаменитые минеральные источники, которые служили основой для одноименной минеральной воды, на этикетке которой выдра грызла большой кусок дерева. Это было единственное относительно «большое» поселение на пути. В Холодном Ручье люди жили и работали, но останавливаться там я не хотел.

Однако всё, что попадалось дальше, представляло собой скудные клочки жизни, которые воскресали лишь во время морского сезона — их жители вылезали из ям, погребов, запертых катакомб (или где они там еще прячутся?), чтобы оседлать морское помешательство и заработать на глупых туристах из столиц. Не могу их винить — в этих поселках иначе не выживешь, поэтому они и ветшают, поэтому отток населения с каждым годом только усиливаются. Оставались только самые стойкие, что продолжают жить в несуразных домишках с покосившимися крышами. Такое жилье плюет на любую архитектурную логику.

Краем глаза заметил несколько худощавых коров, что паслись около дороги — их хозяин посчитал, что им еще недостаточно холодно, чтобы оказаться в скотнике.

Я ехал долго, совершенно не думая о том, насколько далеко я оказался от дома. Наступил вечер, солнце пыталось светить, но его неизбежно одолевала тьма — скоро светилу надлежало зайти за горизонт.

Усталость заставила вспомнить о семье. Я спрашивал себя: «В какой момент всё пошло не так?» Я прекрасно знал ответ, но даже он не мог одолеть мою отвратительную жалость к самому себе. У меня есть всё, что может пожелать мужчина. Я обладатель того самого «набора счастья», к которому стремится каждый, кто живет в эпоху McDonald’s и Apple. И всё же… я несчастен.

Когда я уже приеду? Куда? Что я делаю сейчас?

Знания, работа, жена не способны принести мне той радости, которую они дарили прежде. Конечно я винил Марту, а как иначе? Холод, и еще раз холод — холод в квадрате.

Секс стал напоминать второе пришествие Христа – не потому, что всего его ожидают, а потому, что его просто не было. Мы перестали быть чем-то единым, а наши интересы и предпочтения, некогда так похожие друг на друга, теперь представляли собой два непримиримых и враждебных полюса. Что-то нас сломало. Именно НАС. Не только меня. Что-то лишило её мечты, надежды, поставило на ней и на мне клеймо. Это случилось после родов, и тут уже не нужно быть великим математиком, чтобы сложить «два плюс два».