11.

Зима 2015-го

Поверишь ли мне, моя подруга? Но я только что вышел на улицу и мне причудилось, будто снова вернулась весна... Я прошагал вперёд по мокрому тёмному двору, вступил белыми кроссовками в кашу грязи и размазал её по асфальту, оставляя следы тем, кто возьмётся за бессмысленное дело – найти меня. 

Но, конечно, нет. Это была не весна, ведь сейчас осень, и скоро будет зима, а всё это лишь обман, я понимаю, я знаю... но поверишь ли мне, моя подруга, что на секунду я очутился в весне, спрятанной между молчанием лампочек столбов и подъездов? Поверишь ли?

Когда-то я жил не здесь, не в этом городе. Тот город был больше, а прямо под моим окном рос Prúnus armeniáca. Весной он цвёл белыми цветами и напоминал мне сакуру. Однажды я, также вечером, увидел его в свете фонаря и остолбенел от ощущения чего-то прекрасного, убив меня на секунду самой возможностью существования этой сцены. Мне кажется, что ради таких моментов я и продолжаю свою жизнь, а ещё я жалею, что у меня никогда не бывает фотоаппарата под рукой, когда он так нужен. А может кто-то просто хочет, чтобы я отчеканил увиденное на плёнке своего разума? Если так, тогда он или она, видимо, также хочет, чтобы время от времени я страдал и со спокойствием стоиков погружался в тёмный омут осознания тщетности собственных поступков, мыслей, существования. Cogito ergo sum. Не верь тому, что я сказал, потому что я не верю, а верь мне, потому что...

...ну, просто верь.

Но этому ты тоже не верь, нет. Это вообще полная чушь! И это не безобидно.

Доверяться людям просто так или даже не просто так – это значит подвергать себя огромнейшему риску. Нужно иметь довольно веские основания, чтобы довериться кому-то. Но иногда даже этих причин не будет достаточно. Поверишь ли мне, но я лишь совсем недавно заметил, что прямо под моим боком существует нечто, чем мы скрепляемся с другими. И это что-то называется доверием. Раньше, когда я жил в осаждённом теперь городе, я почти никогда не боялся общаться с людьми, был открыт, для меня не стоял вопрос о доверии. Я не спрашивал себя: “доверяю я этому человеку или нет?” Скорее вопрос стоял о том, насколько я могу быть открытым. Могу ли я жить вообще безо всяких рамок и границ? Смогу ли я говорить о себе правду любому? И до поры до времени мне везло. Наверное, меня зачастую окружали честные и добрые люди, а я был глуп или слеп, или и то, и другое одновременно. Но даже тогда, поверишь ли мне, когда мне казалось, что я живу без границ и рамок, границы существовали. Я не открывался каждому, даже тем, кого считал близкими, потому что то, о чём я думал либо было постыдным в моём воображении, либо я не мог выразить это словами.

Тогда ещё я очень быстро вылечивал раны, не смотря на то, что внешне был слаб.

А потом получил ножевой и в ответ бил нападающего со всей силы. Я сломал ей что-то, челюсть или нос. Может выбил глаз и пару зубов. Я сломал что-то в ней. Люди так непостоянны. Я непостоянен, как и все люди. Поверишь ли, но некоторые вполне серьёзно говорили мне, что я был ubermensch'ем, а потом забыл об этом и упал в слишком человеческое. Смешно. Ведь сверхчеловек только зреет во мне. И ещё сверхчеловеку плевать на ножевые.

Но всё начиналось с мелких трещинок. Одним мощным ударом я положил начало концу. Время полураспада U составляет 4,468(3)·109 лет. Это в несколько сотен раз больше, чем может прожить любой из нас. Так что, сколько по твоему составляет период поруспада Re? (Введу новый социально-химический элемент, обозначающий дружбу, привязанность, нежность, доверие и т.п. - relations). Когда как. Мне это удалось сделать быстро. И какой взрыв был! Если бы ты его видела, возможно, ты бы перестала отвечать на мои письма, звонки и слова. Но бомбы сбрасывал не я один. Возможно, что даже не я первый это всё начал. Я думаю, что уже никто и не помнит, кто первый это всё начал. Так что, во многом это всё бессмыслица.

Она меня била несколько раз. Но я её сам до этого доводил. Или она сама себя? Я помню, как мне прилетело в челюсть и по голове за то, что я перестал разговаривать с ней. Я помню, как мне всё надоело и я сказал, что это пора заканчивать. Она плакала и повалила меня на пол, пытаясь прижать к себе. Но у неё ничего не вышло. Я упал, но не хотел больше идти в её объятия. Если бы ты меня видела, ты бы гордилась частью меня или по крайней мере была бы сильно впечатлена, потому что иногда я бываю ужасающе постоянным, верным самому себе, стоиком. Я разрезал то, что нас скрепляло, я не обнял её и не сказал: "Прости" на её "Я бы хотела сказать, что ненавижу тебя, но не могу..." Но потом всё продолжалось ещё некоторое время, пока хим. элемент Re145 не достиг стадии своего полного распада и не превратился в два отдельных одиночества (Lo1).

Но начало было положено, конечно, раньше. Как змей, пожирает свой хвост, так и начало жизни чего угодно несёт в себе и его конец. Поверишь ли мне, что нашим концом стала правда? Да, да, именно правда, точнее часть правды, часть причинно-следственной связи, одно или два звена, выраженные в словах. 

Они сломали всё. Окончательно, бесповоротно. По-крайней мере, сегодня так и есть. Никогда не говори человеку правду о том, что он тебе неинтересен, потому что влюблённого в тебя человека это просто убьёт, сотрёт в порошок, уничтожит, анигилирует, чёрт, я не знаю какое ещё слово подобрать, чтобы описать это.

ВОПРОС О ДОВЕРИИ НЕ СТОЯЛ. Я ЕГО НЕ ОБСУЖДАЛ. Я О НЁМ ДАЖЕ И НЕ ДУМАЛ. Но теперь всё меняется. Стоит познать жизнь в её полноте, которая заключается в постоянной подвижности, и всё начинает меняться. После этого остаётся только одно: научиться видеть постоянное изменение жизни здесь и сейчас, чтобы понимать всё, ну, или хотя бы доступную тебе часть мирового исторического процесса. Так что я начал учиться доверять. Представляешь, тогда так и сказал ей: "я никому не доверяю" – тихо. Но это, кстати, она меня научила этому лайфхаку. Потому что верить, правда, никому нельзя. Но вот только мне кажется, что она соврала, когда говорила, что никому не доверяет. 

Потому что если бы это было так, то её реакция на мои слова о том, что я такой же, как и она, была бы другой. Мои слова не разбили бы её, не ускорили процесс распада.

Так что теперь я размышляю, планирую, оговариваю рамки с самим собой, прежде, чем завожу с кем-то общение. Насколько я могу доверять этому человеку. 

И ещё я проверяю людей, потому что я им не верю. Однажды я проверил её, после, наверное, полугода нашего совместного существования. А когда сказал ей об этом, то сломал ей ногу. Или сердце. Треск был похожий. Но я всё равно проверяю людей. Мелкими делами, типа там, верой в то, что они принесут мне что-то, не забудут про свои обещания и т.п. Я хочу быть сапатистом. Я хочу быть сверхчеловеком. Потому что сапатист и сверхчеловек всегда держат своё слово. 

Знаешь как им это удаётся? Они не берут на себя того, что не смогут унести. 

Они знают свои силы и возможности. И это позволяет им дерзать против непостоянности, изменчивости жизни, называемой энтропией. Я совсем недавно понял значение этого термина, но я давно за ним наблюдал и понимал, что он как-то связан со мной, мы связаны. Теперь я понял.

Люди не подозревают о своих возможностях. Нас научили, что выше какой-то планки прыгать нельзя и нам кажется, что это невозможно. Но когда ты делаешь это – они всё равно не верят. А часто им даже наплевать, потому что урок физры уже давно закончился и ты остался в спортзале один. И твои достижения никому неинтересны. Так что люди на самом деле могут сдерживать своё слово – просто они не хотят. Им можно доверять, но многие из них на самом деле не хотят брать на себя такую ответственность. Ведь это же связь, это нечто вроде обязанностей, законов. Правда в том, что я сам не уверен в том, что хочу, чтобы мне доверяли. Потому что чем больше доверия – тем сложнее оценивать свои силы и выполнять взятые на себя обязательства. А может и нет. Не знаю. Но что лучше, быть неуверенным в чём-то и провалиться или быть уверенным, но всё равно оказаться не готовым? С точки зрения энтропии – всё это радость и победа. С точки зрения людей – отчаяние и, возможно, даже последнее в этой жизни.

Не знаю, что ещё сказать тебе, моя подруга. Иногда я чувствую себя ничтожеством. Иногда я радуюсь тому, что со мной происходит, но забываю о намеченных планах. Главное не забыть кто ты и откуда начал расти, главное не впасть в болото буржуазной культуры и забыться, как бы тебе, бедному, однажды осознавшему своё одиночество, пролетарию, этого не хотелось. В проигранной войне я хочу сопротивляться до конца. Поверишь ли мне, моя подруга? Поверишь ли моим словам? Но я только что вышел на улицу и мне причудилось, будто снова вернулась весна... и я оставил следы тем, кто возьмётся за безрассудное дело –найти меня.