1.

Под ногами вязнет черная жидкость. Стопы утопают в густоте непроглядной материи. Еле слышное дыхание ощущается словно под тонной тяжелых камней. Хочется сбросить все, порвать грудную клетку руками, лишь бы снова начать дышать. Руки. Бледные и холодные руки зачерпывают жидкость. Внимательный взгляд. А тьма все течет по рукам, стекая с локтей. Волосы спадают с плеч, закрывают весь обзор на разрушенный мир. Темный и холодный.

Вдалеке два светлых пятна, один дальше второго. Светлый огонек утопает во тьме, пока второй не двигается, все же оставшись вдалеке от хаоса. Он купается в лучах солнца, пока двум сущностям остается купаться во тьме, куда солнце не посмотрит. Неловкий шаг. Еще один и еще два. Поляна под лучами солнца не становится ближе, нарастает паника. Все отдаляется, не видно ничего. Пыль в воздухе старательно закрывает обзор, так усердно тушит огонь. Область возле сердца болит и жжет. Жжет огнем. Жжет так, что образуется пустота, что наполнена… Этим. Движения сломанные, словно все тело постепенно каменеет.

В мыслях не остается ничего. Рот не может произнести ничего. Неужели он не может просто прокричать имена огня, дотянуться до них? Не может помочь угасающему пламени звуком? Волосы пачкаются в густоте. Она стекает на лицо. Белоснежное, с полными надежды глазами. Никто не поможет кроме тебя самого. Огонь справится сам.

Искренняя злоба. Злоба, что переполняет все от ступней до верхушки головы. Неконтролируемая злоба, что погубила тело. Руки охватывает тремор, которые никогда не прекращается глубокими ночами. Становится холодно. Холод пробирает все тело. Оно становится каменным, теряется возможность двинуться. Как же, черт возьми, холодно! Невозможно это терпеть. Ноги идут вперед. Идут агрессивно. Тело знает: оно сможет выбраться на светлые, благословенные поля. Звуки глухо разносятся сверху, будто их и нет. Их не слышно под плотным туманом черной субстанции. Нужно затушить огонь! Верно, это поможет избавиться от всех этих надоедливых ощущений. Рассмотреть лица невозможно. Оно полностью закрыто слоем тьмы, лишь свечение огня помогает двигаться на него. Убить, исчезнуть, хоть что-то. Руки сами хватают огонь, топя его в глубине тьмы.

Руки дрожат. Дрожат так, как не дрожали никогда. Человек убирает с лица вязкость. В глазах нет привычных белых точек и так хочется заплакать. Заплакать обжигающими слезами, что так красиво блестели в свете лучей. Два алмаза скатываются по щекам, тут же исчезая в жидкости. Что же человек может сделать для этого мира, не навредив ему? Эхом чувство вины раздается глубоко внутри, а тело не выдерживает холода внутри. Чувство тревоги упало на плечи. Это чувство убивает последнее ощущение тепла. Человеку нужна помощь, а он и не знает к кому ему обращаться: густая тьма, собственноручно убитый огонь, то невинное свечение под солнцем или что-то родное. Это падение. Падение в пропасть без дна. Тело падает в пустоту, полностью поглощенное безжалостной природой. Тело не ощущается. Его нет. Эта легкость становится понятна сознанию: пустота, умершее ощущение чувств. Нет злости. Нет тревоги. Ничего. Никто не знает о существовании этого создания, а оно легкостью пера все продолжает падать вниз, не прося о помощи.

Что может помочь умирающему по своей вине? Хочется закричать. Кричать так громко, что сорвет голос. И человек кричит. Кричит истошно, но никто будто и его не слышит крик его души. Светлый огонь, тихо внимая этой мольбе, оборачивается на утопающего.