03.05
Томуре Шигараки одиннадцать лет, и он практически взрослый. Он никогда не улыбается, что отнюдь не придаёт ему более взрослый вид. Скорее он просто злиться на мир. А он ещё ребёнок, пусть и отрицает данный факт.
Единственное, что хоть как-то подчёркивает это: он иногда может засидеться с уроками, оставленными Курогири перед уходом.
Из-за них мальчик тоже злиться, потому что ничего не выходит, и вообще всё это глупости.
Даже сейчас он, в гневе закрыв учебник и испсиховавшись с направлениями в музыке, хотел выкинуть тетрадь в окно. Как ему это всё понадобиться? Курогири говорит: для общего развития, но какое тут к чёрту развитие? Пустая трата времени, не больше.
Настеж открыв окно, Томура почувствовал порыв холодного ветра, но его остановило не это. Перед окном стояла девочка лет восьми с глубокой царапиной во всю щёку и неаккуратно торчащими из под шапки чёрными кончиками волос. Она стояла задрав голову вверх.
– О, привет, – поздаровалась девочка, заметив Томуру.
– Что ты стоишь тут как дура? – агрессивно бросил в её сторону Шигараки. Для одиннадцати лет у него был очень хриплый голос, которого он даже сам сейчас испугался.
Но девочка повернула на него голову и спокойно ответила:
– На звёзды смотрю... Они ведь так далеко, до них не достать. Ну то есть, наверно, можно, но только если очень постараться... Как мечты... Они и освещают нам жизнь как звёзды...
Шигараки оцепенел. Почему-то эта мысль казалась очень знакомой, хотя он толком и не мечтал ни о чём или не помнил.
– Чё? – переспрашивает Томура.
– Как ты вообще? – внезапно задаёт вопрос она.
– Ненормальная что ли? – злиться Шигараки, но скорей из-за того, что не знает как ответить. Никто его об этом не спрашивал.
– А что это? – продолжает надоедать девчонка, указывая на тетрадь.
– Не важно...
Она будто телепортируется, оказываясь у окна.
– Музыка? – произносит восторженно ребёнок.
– Да, и что? – сердито спрашивает Томура.
– О-о-о, – задумчиво тянет она и смеётся каким-то своим мыслям, – Классно!
– Нет, я её ненавижу! – зло произнёс Шигараки и хотел добавить "как и тебя", но почему-то не сделал этого.
– Творчество – это же так круто: создавать что-то самому! – искренне удивляется она, – Почему нет?
– Да потому что я всё разрушаю, – по какой-то причине в отчаянии произносит Томура и обиженно отворачивается от окна, не желая больше смотреть на глупую девчонку.
Смех прекращается и тишина затягивается накакое-то время, и мальчик поворачивается обратно: она что, убежала. В какой-то момент он даже пугается: за шесть лет с ним никто особо и не разговаривал, и было бы весьма обидно потерять пусть и не совсем нормальную собеседницу.
Но девочка до сих пор стоит там, тихо разглядывая снег под ногами.
– Не думаю, – тихо произносит она, – я вот действительно всё порчу.
Она касается царапины на щеке, слегка смазывая кровь.
– Идиотка, – бросает Шигараки, боязливо оборачиваясь: Курогири не разрешал ему ругаться.
Стоило ненадолго отвлечься, как худенькая девочка запрыгнула на подоконник, свесив ноги на улицу, но при этом её лицо находилось всего в паре сантиметров от алых глаз мальчика.
Он хочет дотронуться до неё и развеять этот образ: его не существует, никто бы не стал с ним вот так говорить. От подобных мыслей мерзко на душе, ему хочется то ли уничтожить себя изнутри, где уже и так ничего нет, то ли уничтожить ту часть себя из-за которой он видит эту странную девчонку. А что если она настоящая. И он уничтожит ребёнка просто так. Вроде его не должно это останавливать, учитель говорил...
Девочка опережает его и холодными пальцами касается щеки Томуры, от чего он резко вздрагивает: она настоящая.
– Уходи, – недовольно бурчит он.
Собеседница лишь молчит.
Они какое-то время смотрят на прохожих. Таких необычно счастливых. На детей, которые смеются и тянут своих родителей в каком-то направлении, на подростков, радостно смеющихся и спешащих куда-то, даже взрослые, и те чему-то слегка тепло улыбаются.
– Почему они все такие счастливые? — спрашивает Томура и не замечая уничтожает тетрадку, крепко сжимая её, даже не от зависти, а от злобы и непонимания. Почему с ним такого не бывает.
– Праздник ведь, кажется, – отвечает девочка, шмыгая носом.
Она ни капли не испугалась разрушительной силы Шигараки, её голос оставался сонно-спокойным. Его самого это, наверно, испугало, но ещё больше его заинтересовати её слова.
– Праздник?..
– Ну да, завтра Рождество, празднования, все счастливы, – она произносит в ответ будто это не связанные слова.
– Что... Что такое праздник?
Учитель ему многое рассказывал, объяснял, но про такое Томура слышит впервые и почему-то, наверное, жалеет. Его взгляд ползёт вниз, а на глаза наворачиваются слёзы.
– Ну... – девочка сильно замялась и задумалась, сердито засмотревшись в одну точку, – это как все близкие люди вместе собираются и отмечают какое-то событие... Прости, не плачь...
Томура небрежно провёл рукой по лицу. Он не мог показаться с такой стороны. Он не слабый, понятно? И пусть эта девочка делает, что хочет, но...
Внезапно, она накинулась на него и обняла. Шигараки сначала сильно дёрнулся по-привычке от испуга, а потом попытался отпихнуть от себя её.
– Что ты творишь? – возмущённо спросил он.
– Это объятья, они как способ сказать кому-то "ты мне дорог" без слов...
– Ты меня даже не знаешь, – с агрссией и жестоким чувством одиночества кричит мальчик.
– Ну да, – девочка запинается и произносит, – у меня есть идея, встретимся завтра.
Она ловко спрыгивает с подоконника и убегает, достаточно быстро, чуть не упав.
– Пока! – девчонка кричит, улыбается и машет рукой на прощание, продолжая убегать.
Томура закрывает все учебники и тетради на столе, выключает свет и забирается на кровать. Он завораяивается в одеяло, ложиться и пытается уснуть. Проходит около получаса, мальчик только царапает шею и шероховатые поверхности нескольких пластырей, наклееных в сильно раздражённых местах. Шигараки разворачивается к окну и задумчиво смотрит на звёзды. Почему то раньше он их не замечал. И что вообще за странная собеседница? Что ей могло понадобиться? Она наверняка слабее его, почему она не боиться? Почему она такая странная? Мысли рояться в голове ребёнка, и он засыпает под них, смотря на далёкие огоньки.
Дэш ещё утром начала суетиться и вскочила очень рано. Достав из под кровати жестяную коробку, вынула оттуда все деньги, которые копила, сама ещё не зная на что. А теперь это было очень важно.
Быстро поздарововшись со всеми стажёрами и учителем и позавтракав, девочка ринулась на улицу, даже забыв застегнуть куртку.
– Куда хоть собралась? – спросил учитель, понимая, что совершенно бесполезно пытаться остановить этот комочек энергии, и застёгивая Тёрнер молнию.
– Не важно...
– Если не важно, то чего же ты так торопишься? – улыбается мужчина, поправляя ей шапку.
Девочка берёт чёрный рюкзак, смеётся и говорит:
– Да нет же, не важно куда, но на самом деле это очень важно!
– Ладно, беги, только будь осторожна, – предупреждает он, точно зная, что с ней ничего не случиться.
Ближе к вечеру Шигараки опять сидит в кабинете у доктора, который сначала о чём-то разговаривает с Учителем, потом подключает к телу мальчика какие-то провода, и, наконец, выходит, разрешая ему тоже уйти.
Томура натягивает чересчур большой свитер. Нет, он сделан ровно для одиннадцатилетки, но Шигараки очень худой, поэтому вся одежда, которую отдаёт ему Учитель, мальчику велика.
Он устало выдыхает и вздрагивает, замечая в окне веснушачатое лицо вчерашней собеседницы.
– Привет, – произносит она, легко подтягиваясь на поддоконник и перебрасывая ноги в комнату.
– Что ты тут делаешь? – спрашивает Томура. Ему бы очень хотелось, чтобы это было хоть чуть-чуть раздражённо, но получается только задумчиво и слегка удивлённо: он не ожидал, что девочка выполнит обещание.
Тем временем, она снимает сапоги, оставаясь в одних зелёных носках, которые сильно выделяются из мрачной атмосферы, которую стремился создать доктор. Девочка берёт обувь в одну руку, а второй крепко вцепляется в рукав Томуры, начиная тянуть его в коридор, в его комнату:
– Пошли, пошли, что покажу! – Дэш не терпиться показать новому другу магию праздника.
Она затаскивает Шигараки в тёмное помещение, которое освещают лишь огоньки красного и оранжевого цвета. Их так много, и они мерцают повсюду, отражаясь в глазах мальчика, которые загораются не только ими, но и огоньком жизни. Его действительно это восхищает.
– Ва-а-ау, – тихо произносит он.
– Мне показалось это не справедливо, что у тебя даже комната не украшена, поэтому я решила купить хотя бы гирлянду, – она сильно смущается и разворачивается.
Томура опускается на колени рядом с огоньками и хочет коснуться их, они такие красивые, но боиться разрушить единственное прекрасное, что появилось в его жизни.
– Собирайся, – внезапно произносит Тёрнер, – Я хочу кое что тебе показать.
Дети бегут по заснеженной дороге, кажется, в центр. Томуру даже совершенно не волнует, что скажет Учитель или доктор: он никогда не дышал настолько свободно
Дэш приводит его на ярмарку. Разноцветные фонарики, украшения, – всё выглядит очень красиво, и Шигараки невольно засматривается. Они постарались обойти всё, а один добрый мужчина угостил их горячим шоколадом. Дэш, сильно смутившись, предложила Томуре потанцевать под какую-то рождественскую песню, но заметив, что он смутился не меньше, улыбнулась и уверенно потащила его.
Они забираются на высокий сугроб.
– Зачем мы здесь? – спрашивает Шигараки.
Девочка лишь улыбается и показывает в небо.
Буквально через несколько секунд рядом с этими высокими и недостежимыми звёздами что-то взрывается, оставляя за собой сноп ярких искр. Взрывы раздаются один за другим, и Томура, наблюдая за этим, наконец щироко улыбается, будто умел это всю жизнь.
Девочка, заметив это тоже расплывается в тёплой улыбке.
– А потом эти хлопки и разноцветные яркие вспышки! – Шигараки одиннадцать, но он восхищается этим как ребёнок, пока они возвращаются назад.
– Да, – тянет девочка улыбаясь.
– Ну... До скорого? – с надеждой спрашивает мальчик.
Она радостно кивает и останавливает его, когда он собирается спрыгнуть в свою комнату.
– Я... Просто... В Рождество принято дарить подарки... И я сплела тебе браслет и... Я знаю, что... Ну, это может тебе не понравиться...
Дэш смущённо протягивает ему чёрный браслет из ниточек с красно-голубым узором и оригами единорога.
Томура с удивлением забирает это из рук девочки.
– И ещё... Ты говорил...
Дэш даже не старается закончить предложение, просто протягивая коробочку.
Мальчик смотрит на перчатки.
– Просто, ты вроде... Твоя способность... И я подумала... – мямлит она, пока Шигараки надевает перчатки, закрывающие всего два пальца.
– Но у меня нет ничего для тебя, – с сожалением произносит мальчик.
– Мне особо ничего и не надо, – Дэш пожимает плечами и добавляет, – И потом я видела, как ты сегодня радовался, и мне этого хватит...
Томура раскрывает руки для объятий, чувствуя себя очень глупо, потому что не обнимал никого до этого.
Тёрнер падает в объятья, и он кладёт руки ей на спину, по привычке убирая один палец, потом аккуратно опуская его. С ресниц падают слёзы: он не уничтожил её.
Томура засыпает смотря на силует оригами, стоящего на тумбочке при слабом свете огоньков гирлянды. Впервые в жизни спокойно, напрочь забыв про все свои проблемы.