___

Эдвард Чесноков — для Незыгаря В Движении «Царьград» я буду заниматься защитой прав геев (и других людей, которых Запад подвергает системному угнетению, включая африканцев и русских) Почему победил Ленин ? Почему побеждал запрещённый ИГИЛ ? Они предложили массам архипростую вещь: социальную справедливость. Реальное воплощение могло сильно отличаться от заявленного. «Отнимали-делили» не только у буржуев, но и у среднего класса. А «борьба с врагами веры» превращалась в кино-казни для роликов. Однако изначальная идея справедливости мощнее ядерной бомбы. И сейчас ковровые бомбардировки этим оружием ведутся успешнее, чем когда бы то ни было. Примеры — движение Black Lives Matter или проект «1619» (о том, что на самом деле история США началась не в 1776 году, а когда в Новый Свет привезли первого чёрного раба, и значит, её, эту историю, надо преподавать в американских школах, осмыслять в академических штудиях и крутить на бобинах киноаппарата — совершенно иначе, нежели последнее столетие). Один из главных концептов Теории Борьбы за Социальную Справедливость звучит парадоксально: «Отрицание наличия угнетения — это первый признак наличия угнетения». В 1936 году Сталинская Конституция гарантировала гражданам «свободу отправления религиозных культов» (ст. 124). В 1937-38 году на одном только Бутовском полигоне расстреляно 374 служителя Церкви, включая мтрп. Ленинградского Серафима. Понять (не простить) эти экзекуции можно: жрецы любой религии всегда уничтожают конкурирующих жрецов (см. также судьбу европейского язычества тысячью лет ранее). Пример №2, поближе. С 1994 года в одном союзном нам государстве русский язык признаётся вторым государственным (ст. 17 Конституции); при этом последние 10 лет он системно, централизованно, планомерно вытесняется из всех сфер: от уличных указателей до школ и документооборота. Хотя, конечно, если послушать руководителя этого государства (особенно за последние 2-3 месяца) — то всё в полном порядке. Отрицание наличия угнетения — первый признак наличия угнетения. Поэтому когда в воскресенье я узнал из сообщений в СМИ, что вошёл в экспертный совет политического движения «Царьград», — чем мне там заниматься, вопрос не стоял. Помню свои лучшие статьи, столь отличные от рерайтов псевдоновостей, что какой-то политик что-то сказал (или что другой ему пуще ответил), — это были статьи о «маленьких людях». О том, как в аэропорту Манилы ковидобесы забыли русского эстонца, который просидел там сто дней, и лишь после нашей публикации в КП — его эвакуировали. Или о том, как в то же коронобесие в Гоа россияне сталкивались с агрессией местных — и в конце концов даже посольство Индии выпустило коммюнике, где, признав беду, обещало разобраться. Но есть и другие проблемы, которые простой журналист не решит даже дюжиной джинглов. Главная из них — проблема институционального угнетения, которой подвергаются люди по всей земле. И борьба за этих людей может ключом нашей победы в противостоянии с Мировой Жабой. Посольства США вывешивают в «неделю толерантности» флаги ЛГБТ (отрицание наличия угнетения — первый признак наличия угнетения), а публицист-гейсерватор Майло Яннопулос забанен абсолютно во всех соцсетях, кроме телеграма, его лекции срывают левые боевики, он лишён права голоса — всего лишь за то, что поддерживает Трампа и проповедует традиционные ценности. По-хорошему, Российское Государство должно б ему, а не Депардьё , дать приют, шоу на RT, синекуру на Факультете коммуникаций , медиа и дизайна ВШЭ . Таких, как он, много. И им я — мы все — хотим помогать (не только геям, конечно; хотя вообще гееоборческую кампанию «Царьграда», которая была очень давно, но которую ему до сих пор припоминают, я считаю большой ошибкой, лишь оттолкнувшей вменяемых консерваторов). Институциональное угнетение (простых избирателей Трампа , которым не дали выбрать президента, или простых россиян, чьи налоги тратятся на кофепойнты Трегуловой за ₽250 млн) — проблема XXI века. И с нею мы будем сражаться. Особенно из моего примера №2.