×_×

"Опять. Как очистить в кои-то веки свою честь?!", — уже который год с бешенством метался Гойл. Ошибки детства стоили ему в этом мире потери всякой репутации и доверия. Ставка на Волан-де-Морта оказалось неуспешной. 

— Надо было головой думать, — в очередной вечер у себя дома подумал он. — Даже Крэбб начал подозревать, что следовать за Драко — плохая идея. А я, дубина, до последнего держался него. 

Уже давно не юноша, Гойл уснул. На следующее утро он вновь поплелся в Министерство на свою чуть ли не самую худшую в ММ работу. День. Ночь. День. Ночь. Так проходили каждые его будни. Лишь по выходным он немного отдыхал. В те дни он обычно лежал на диване и наслаждался тишиной. Никто не трогал его, и было абсолютно спокойно в его грубо отделанном доме. Сам того не заметив, Грегори задремал. Ему приснился тревожный сон. То, что он использовал, во сне прилетало обратно в него. Иногда это было хорошее, но обычно его тело пронизывалось сотнями темных заклинаний. Израненный Гойл поднялся и еле держась на ногах, вдруг очутился в городе. Огромном, многолюдном мегаполисе. На фоне звучала тревога, и звучала она слишком странно. То разгорится, то погаснет в ночи безвоздушная тревога. В такт ей двигались люди. Они будто слышали и знали о тревоге, но ничто на неё не указывало, и все продолжали свой марионеточный путь с безжизненными лицами. Грегори начал медленно паниковать. Это не тот мир, в котором он хотел бы жить. Это то, где Гойл заслуживает быть. Мужчину охватил ужас. Он сидел посреди этого людного перекрестка и покачивался из стороны в сторону. В серой толпе произошло внезапное нарушение. Девушка куда-то сильно торопилась. Расталкивая локтями марионеток, она пробивалась к зданию. Гойл шокированно поднял голову. Он лишь успел бросить на неё взгляд, как проснулся. Впервые за всю жизнь в нём что-то проснулось живое. Он не мог понять, что это за чувство, а время близилось к девяти часам, так что он поторопился на работу. В этот день он был особенно рассеянн, ему вновь пригрозили увольнением. Наконец, чтобы тот не мешался под ногами, его отправили курьером передать письмо на другой конец города. Камина, поддерживающего летучий порох найти в том районе не удалось. Гойл сел в маггловский транспорт и с презрением озирался по сторонам. Кондуктора, чуть не выгнавшего его за неуплату проезда, тот был готов умерщвить на месте. В состоянии высшей степени раздражения тот закрыл глаза, не желая никого и ничего видеть. Автобус резко затормозил, и мужчина чуть не сполз с своего места. В общественный транспорт влетела красная, едва дышащая женщина. Она чуть отдышалась и вся мокрая села недалеко от выхода. Гойл приоткрыл глаз и с любопытством за ней наблюдал. "Симпотная", — гыкнул он про себя. Успокоив своё тело, девушка достала телефон и сделала короткий звонок. 

— Да, успела. Не беспо... — донеслось до мужчины.

— И голос красивый. Но видимо маггла, — вслух начал рассуждать он. Поколебавшись пару секунд, он засунул письмо какому-то чиновнику поглубже в сумку и встал. Он быстрым шагом пересек автобус и подошел к ней, но тут же смутился от её вопросительного взгляда. Он вновь посмотрел ей в лицо. Его будто подкосило. Она была в точности тот образ, что он успел заметить ночью. Он растерянно пробормотал: — Вещий сон?

— Что вам от меня нужно, — забеспокоилась та.

— Я... Я хотел бы с вами познакомиться. Вы неординарная девушка, я таких ещё никогда не видел, — собрался и нашёл, что сказать Гойл.

— Вы забавный. Как же вас зовут?

— Грегори. Грегори Гойл, мисс.

— Алекса Хейг, — улыбнулась девушка и смущенно замолчала.

— Кхм... — Гойл растерялся, ведь он кроме забегаловок магов не знал никаких мест. Он помнил лишь какой-то неплохой ресторан за углом улицы, где находится вход в Министерство магии. — Можете прийти завтра в Скарлетт Грин в 4 часа?

— Вы меня приглашаете?

— Разумеется, — сказал Гойл, слабо разбиравшийся в правилах этикета, в котором это означало то, что он платит за обед. Они вышли из автобуса. Не спеша они шли до величественного здания с старинной архитектурой. Гойл и Алекса молча попрощались. Тот наконец вспомнил, что был послан не для того, чтобы с девушками разговоры заводить, а чтобы доставить письмо. Поняв, что иначе никак не успеет к нужному времени, он забежал в переулок и трансгрессировал. Очутившись на похожей грязноватой улочке, он быстро проследовал к пентхаусу мистера Уэйнрайта. Строгий представительный мужчина открыл дверь и забрал письмо.

— Вы долго, — отчеканил он и захлопнул дверь.

— Мда... — протянул Гойл и трансгрессировал с пустой улицы в заброшенную улицу с ветхими домами. Он залез в телефонную будку, набрал пароль, назвался и спустился в министерство. 

Сразу, войдя в свой отдел, ему сделали выговор. "Подумаешь, вместо получаса за три доставил это письмо. Эх, удобно быть в семье богатых волшебников, ничего делать не надо", — угрюмо думал он. Доделав оставшуюся работу, он кинулся с порохом в камин, глубоко в душе желая, чтобы порох не сработал. Однако, он сработал, и Грегори оказался в Косом переулке. Три минуты — и уже в Гринготтсе. Он выменял свои несколько галлеонов в английские фунты, вышел из банка, вернулся домой и рухнул в диван. Вспомнив о завтрашнем свидании, он через силу поднялся и начал читать книгу "Энциклопедия Джентельмена". Утром едва проснулся и ушел на работу. Отработав наконец день, он чуть оживился. Мужчина быстро добрался до дома, переоделся по всё самое лучшее и переместился к ресторану. Это был уже не Грегори Гойл, подпевала Малфоя, а солидный мужчина. Он заказал столик на двоих в глубине заведения. Отыскав нужный стол, тот посмотрел на часы. "Рановато я пришел, всего 3:40 после полудня", — подумал он. Девушка не заставила себя долго ждать, и уже за десять минут до назначенного времени она была здесь, в синем платье, с аккуратной прической и блестяще-белыми зубами. Он встал и отодвинул ей стул, она села. Беседа сначала не очень клеилась, но позже они смогли зацепиться за что-то общее — музыку. Ей нравилась классика, Гойлу в взрослой жизни полюбился джаз. С музыки они перескочили на множество иных тем. Волшебный и без магии вечер длился, казалось, вечность.

Наконец он завершился. Почти что влюбленные, они разъехались по домам. Следующее свидание было назначено на следующую неделю в этом же месте. Неделю Гойл бил рекорды по производительности. Начальство даже задумалось, что тот использовал на себе какие-то сложные темные заклинания или зелья как некий допинг, но в общем было довольно и даже пусть и в виде шутки, но задумалось о повышении. После рабочего дня тот не в апатии сидел дома, а активно изучал мир магглов, чтобы хоть не опозориться перед девушкой. И так уже впал перед ней в ступор, когда она спросила про Моцарта. Неделя минула, Гойл вновь явился в том же месте. Время всё шло, а уже полюбившейся блондинки никак не было видно. Наконец она появилась, но она была явно чем-то огорчена, и едва выходила на разговор. Разговорив её, он узнал не самые лучшие подробности из её последних дней. Громила задумался, что он делал не так уж и часто. Он решил во что бы то ни стало помочь ей и поставить себя на ноги. На работе к нему уже гораздо лучше относились, что он с осторожным удовольствием наблюдал. Даже премию решили выдать. Он осторожно обнял хрупкое тело. 

— Могу обеспечить тебе защиту. Не думаю, что кто-либо иной сможет помочь тебе так, как это могу сделать я, — сказал он, надеясь, что до магии не придется доходить. — Заехать завтра за тобой? 

— Т-ты предлагаешь мне на время переехать к тебе, — испуганно спросила Хейг.

— Да.

Пара разошлась. Весь вечер Гойл прятал свои магические вещи, а их было так много, что под них пришлось отдать всю кладовку. Он с трудом закрыл дверь и с удивлением наблюдал почти пустую чистую квартиру. "А тут оказывается, так просторно", — думал он и вспоминал, как на него давили эти стены. С утра он заехал к ней на такси, которое кое-как научился вызывать с купленного хиленького телефона. Девушка была приятно удивлена чистоте в холостяцкой квартире. 

— Специально для меня убирались? — подколола она его.

— Не отрицаю, — почти не потерял вид Гойл.

После переезда Алексы Гойл, разумеется, ещё больше к неё привязался. Мужское начало в нем полностью проснулось и расцвело. Они часами общались, узнавали многое друг о друге. Была в этом огромная проблема. Гойлу практически от каждого вопроса приходилось либо уклоняться, либо лгать в ответ. Он всё больше начинал задумываться, и порой вечерами рассматривал плюсы и минусы одного своего решения. Тем временем Гойл, неспособный прямо ответить ни на один вопрос Алексы, начал вызывать всё больше вопросов: где он работает, какое у него было детство, с кем он дружит... 

Наступила осень. Грегори проснулся после очередного рабочего дня. Он потянул шею и наклонил голову влево. Рядом с ним лежала женщина, с которой он хотел провести всю оставшуюся жизнь. Аккуратно встав с кровати, он достал из шкафа палочку, оделся и тихо вышел из дома. С тяжелой душой он дошёл до Министерства.

— Доброе утро, Гойл. Чего такой угрюмый? — весело спросил его коллега.

— Да вот... — не договорил Гойл.

Он вошел в кабинет его начальника и положил перед ним просьбу о увольнении.

— Вот тебе и доброе утро, — сказали ему. — Уверен? У тебя в последнее время хорошая зарплата и всякое прочее, — пытался переубедить Гойла босс, но увидев железную уверенность в глазах ранее злостного нарушителя, он отступил.

— Я хочу уйти от магического сообщества. Вот вам моя палочка. На память, так сказать. Ну и если я всё-таки когда-нибудь передумаю. Я хочу прожить жизнь без гнёта магического сообщества, для которого я навсегда пожиратель смерти. — Он оставил палочку и незамедлительно вышел.

Он вернулся домой совершенно опустошенный. Весь день он нежился со своей невестой. Он знал лишь то, что их ждёт светлое будущее.

/по крайней мере пока их ребенку не наступит 11 лет/