.

— Россия занимает 132-ое место в алфавитном списке стран! 132-ое! А вы и дальше продолжайте делать вид, что всё хорошо!

Я поправил галстук. С каждым днём я затягивал его чуточку туже, чем в предыдущий. Военка. Военка никогда не меняется. Когда я шёл на военную кафедру, то думал, что это спасительная альтернатива армии. Так я ошибался теперь только на летучках.

— Дальше смейтесь, кудесники! Дальше смейтесь! Вы же ещё не знаете, что на нас напали.
— Товарищ! Майор! Разрешите! Обратиться!
— Ра-азрешаю.
— Кто напал?

Майор поджал губы и обвёл глазами взвод. Нас было двадцать три. Двадцать три отборных солдата военно-учебного центра, военной кафедры, в народе — военки. Двадцать три бойца в чёрных костюмах. Ещё бы. Будущие военные переводчики.. Молоды и веселы, нам всё ни по чём. Нам ещё жить и жить.

Впереди меня в строю стоит Ярик. Ярик — прекрасный инженер, тонко чувствующий все технические моменты. Он прекрасный картограф. Справа стоит Володя. Володя — восхитительный теоретик, философ. Сунь Цзы нервно курит в сторонке. Тезисы Володи о защите Родины мы прибили к нашим сердцам. Но как только речь касается дела — он говно говном, да. А я… Я просто говно говном.

— На нас напал… Этот… Либеральный вуз… Тот, который через овраг. Сегодня утром прошёл слух, что его войска форсируют этот овраг и нанесут удар по нашей Альма-матер. Все студенты эвакуированы. Пришёл черёд вам показать все, чему вы научены.

Мы учились полтора месяца. Мы умели писать летучки, чистить обувь (и то не все) и списывать с заботливо приготовленных командирами конспектов. Интересно, как эти знания помогут нам при встрече с врагом… Может, он ослепнет от чистоты наших туфель?

— Все, кто выживет, — майор перешёл на полушёпот, — Получат автоматы на экзамене. А сейчас... Командир взвода, ко мне!

Вышел Серёга, наш комвзвода. Я навсегда запомнил Серёгу таким. Он промаршировал, поднимая сжатые в кулак ладони до груди. На его лице читался страх. Ещё бы.

— Выдать оружие.
— Товарищ майор, так ведь нет огнестрельного.
— Так а наши противники этого не знают. Звук стрельбы можно изображать ртом. И ещё, поделите взвод на отряды.

Дальше майор начал распределять, кто какой участок института обороняет. Кому-то не повезло — Серега занял позицию во внутреннем дворе, в котором и находился овраг. В тот момент мне показалось, что больше натуралом я его не увижу. Серёга повернулся ко мне и, кажется, прочитав мои мысли, игриво подмигнул.

— Нет, Серёга, мы уже не успеем. Враг у ворот.

Кто-то расположился в библиотеке — и это были самые счастливчики, нашим врагам бы и в голову не пришло читать книги. Я услышал свою фамилию. Володи. И Ярика. Мы — последний отряд. И столовая — наш бастион.

***
Над лагерем либеральных войск поднималась дымка. Всё готово к последнему наступлению. Их командир, в чёрной латексной форме, осматривал ряды.

— Парни! Я горжусь вами! Я люблю вас! Кто не готов штурмовать, не штурмуйте! Не уверены — ударьте по центру! За этим оврагом наша новая жизнь! За столовой — gym! А в gym’е у каждого gym master’a по шесть рук! Вперёд!

Прозвенел звонок. А в далекой столовой ещё никто не знал, что именно выбрано главной целью.

***
— Да, Ярик, самое время осмотреть пустынную столовую на предмет харчей. А что, даже приговорённым к смерти положен последний ужин…
— Положена харча…
— Отставить хуйню.
— Андрюха, у меня такая доктрина. На хуйню отвечаем хуйней.
— Давайте может сначала укрепления построим?— встрял Володя, и это было его единственное полезное предложение за последние полгода.

С потолка столовой на пол упало перекати-поле и, переваливаясь через стулья, поползло вон из помещения. И только тогда мы поняли: столовая пуста. П у с т а. Не было никого. Место, где никогда не прекращалась жизнь, было покинуто даже тараканами. Так что наши надежды на последний ужин, мягко говоря, не оправдались.

Мы закрыли двери, ведущие к переходу в основной корпус. Подпёрли их столами и завалили стульями — враг не пройдёт. Затем переглянулись. Знаете, на войне так выходит, что волей неволей начинаешь читать мысли сослуживцев. Мы знали ещё один выход отсюда — и решили лишить себя возможности к отступлению.

— Я закрою задний проход, — прошептал Володя, и это стало вторым его гениальным решением за полгода. Проход вёл в спортивный зал — проще говоря, gym. Володя взял несколько стульев и был таков.

***
Прошло около двух часов. Володя так и не вернулся. Я сидел рядом с Ярославом, прислонившись к оставленной кассе. Без ласки кассира аппарат выглядел совсем потрёпанным. Как и мы.

— Андрей, — Ярослав устало повернул голову в мою сторону, я посмотрел в его глаза. Красные от недосыпа. Красные от зубрёжки устава. Такие глаза у народа военки.
— Да? — отозвался я.
— Что ты будешь делать, когда закончится война?

Этот вопрос застал меня врасплох. Честно говоря, я и до войны не знал, чем себя занять.

— Война дала мне жизнь, Ярослав. И я даже не хочу думать, что будет, когда она закончится.

Мы замолчали, и это была минута молчания в честь Володи.

— А ты?
— А я вернусь домой, в Самарá.
— В Самару?
— Нет, в Самарá. Это городок под Верденом, во Франции. У меня там шато и виноградники. Меня ждёт красавица-жена и малютка-дочка. Так на неё похожа. Я так хочу их обнять…
— Ярик, ты долбоеб. Тебе девятнадцать лет. Ты на втором курсе.

Ярик не успел парировать, ведь груда стульев, сваленная у дверей, резко потеряла стройность структуры и начала сыпаться. Послышались гулкие частые удары. Инженерная мысль Ярослава подсказала ему решение.

— Срочно! Я резко открываю дверь, ты прикроешь, я вставляю салфетку.
— Зачем?
— Так надо!

Мы подошли к дверям. Их шатало, будто тополь на ветру. Возможно, это был смерч.

— Враги за стеной!
— Слышу!

И мы слышали неразборчивую речь. Наверное, этому их учили в универе: говорить много, но хуй пойми о чём.

— Раз! Готов?
— Нет!
— Два! Готов?
— Господи, помилуй!
— Три! Да! Давай!!! Ура-а! Давай, да!

Ярик открыл дверь, сидя на столе, чтобы враги не ворвались в помещение, я же увидел там нечто. Это был крупный человек в военной форме. Настоящий киборг-убийца. От его взгляда мне стало дурно, в глазах потемнело, и я потерял сознание.

***

— Очнись! Ну же, очнись! Андрюха!
— А?
— Боже! Живой!

Ярик перестал делать мне непрямой массаж сердца. Надо сказать, его инженерные знания обнаружили сердце справа — и теперь помимо больного сердца я имел два сломанных ребра. Я сидел, прислонившись спиной к оконному стеклу.

— Ты отбил атаку?
— Да. Салфетка сделала своё дело. Но стало подозрительно тихо…

И эту тишину нарушил стук в окно. Ярослав изменился в лице так, будто он увидел живой труп. Во многом, так и было. Я повернулся.

Серега, наш бравый командир взвода, кричал на нас и махал рукой в сторону двери. Мы не могли разобрать слов.

— Да, Серёга! — закричал я. — Мы не пустили их в столовую!

Серёга понял, что мы его не слышим. Я показал ему на телефон, но связи не было.

— Чёрт! Опять политологи включили глушилки!

Серёга махнул рукой и со всей мочи бросился к основному корпусу. Мы расценили это как героизм. Поняли, что из взвода остался только он один. А теперь, кажется, только мы. Одни. И мы не сдадимся.

***
Темнело. Телефоны сели, мы не знали, сколько времени. Ярик уже, кажется, спал. Я тоже боялся уснуть. Мама… В детстве, когда мне было страшно засыпать, ты всегда приходила ко мне и садилась у кровати. Читала сказки. Про Синдбада и моря. Про далекие страны. И становилось тепло и спокойно. Где же ты теперь, мама? О чём ты видишь сны?

Моя голова предательски поползла вбок.

***
Я очнулся от того, что меня держали за ворот пиджака и куда-то тащили. Было светло. Сквозь прищуренные глаза увидел Ярика, с которым происходило то же самое. Его тащил крепкий мужчина в военной форме — я его запомнил.

— Кажется, мы проиграли, — пронеслось у меня в мыслях перед очередной потерей сознания. Теперь мы попали в плен. Мы не справились с заданием и заслужили все возможные пытки — переучиваться на политологов и играть в нарды.

Следующий раз я очнулся сидящим на диване в военном центре. Рядом со мной — Володя и Ярик.

— Oh… You are finally awake… — сказал Володя.
— Wake up, samurai, — добавил Ярослав.

Я опешил. Володя! Живой!

— Как ты оказался жив?
— Да я спустился в gym, там охранник. Я спросил: выпустите меня без пропуска? Я хочу домой…
— А он?
— А он тоже хотел. И как-то всё закрутилось…

Ярослав покачал головой. Он понимал Володю. Война делала страшные вещи — она будила в людях человечность.

— А куда мы сидим? Нас что, казнят?
— Нет. Нас с тобой вытащил из столовой майор. Он сказал, что долбил в дверь ещё вчера, но мы не открыли.
— Нужно было постучаться, — деликатно заметил Володя. — Ладно уж долбить, в самом деле.
— Ну, Серёга нам через окно стучал… Так вот, атаки не было. У наших врагов закончились пары, и они поехали в «Ровесник».
— А чего мы ждём сейчас?
— Мы ждём наказания.

Я ошеломлённо взглянул на парней.

— За что? Мы же стояли до конца?.. Наша Родина отказалась от нас. Бросила на произвол судьбы. Не оставила и камня на камне от былых обещаний. Мы просадили ночь в этой дыре.

На этих словах Володя философски почесал висок.

— И ради чего?.. Ну да, в любой войне важно найти виноватого. Даже в той войне, которая не началась. Альма-матер не оценила наш вклад. Что же. Таков путь…

За окном военно-учебного центра пошёл первый ноябрьский снег.