!@#$%^&*()_+

Однажды к Оле на работу привели необычную 12-летнюю девочку. Вообще, все дети у неё на работе необычные – кто-то с ДЦП, кто-то с аутизмом, кто-то с серьезной задержкой развития, кто-то просто не разговаривает. Есть например, Лерочка. Лерочка громко выкрикивает разные слова (интересуется, все ли читали Евангелие по пятьсот раз на дню) и хватает учителей за волосы (хваткой 34-летнего грузчика из Кутаиси). Но эта отличалась от обычных необычных. Она не страдала никакой видимой болезнью, слыла умной даже в ряду школьниц из обычной школы. По словам мамы, учителя и завучи сравнивали её с чистым золотом или неогранненым бриллиантом. У этой 12-летней девочки из доброй и нежной любящей семьи (где папа – океанолог, любитель осьминогов, а мама – бухгалтер, любитель правильного счёта) было несколько попыток суицида.

«Понимаете, я всё поняла про эту жизнь, ну которой люди живут. Вот сейчас я учусь в школе, я уже поняла как это – учиться, как это — дружить. Я буду учиться тут, потом будет институт – я знаю, что там будет. Потом будет муж, потом дети, семья, ну вот и жизнь. Но мне дальше не надо, я уже всё это поняла здесь, в 12 лет. Не удивляйтсь, ребята, мне абсолютно всё понятно. Что мне здесь делать?»

В школу девочку не взяли – не их профиль. 

***

Визовый центр, где мне оформляли документы на Кипр, был на Бауманской. Пешком было минут двадцать, поэтому я выбрал самокат. Первый день отпуска, лето, солнце, жара, в наушниках играет DJ Koze, июль, я качу с ветерком по Бакунинской улице навстречу морю и пальмам. 

На середине пути был переход. Большой такой, широкая лестница, несколько подъемов. Я спустил самокат на пандус, прошел один пролёт, завернул за угол и посмотрел на лестницу внизу. Ровно по центру, по самой середине, лежал мужик, а из головы у того мужика текла кровь. 

Незабуду её цвет. Солнце делало кровь ярко-ярко алой, розовой, ненастоящей, будто школьница выронила гуашь. Вкопался в пол, остановился. Огляделся. Вокруг было несколько человек, мимо прошла женщина, шепчушая адрес в трубку. Крови было очень много, я сразу понял, что мужчина либо уже умер, либо в процессе, так что скорая нужна лишь для констатации. Первая мысль была журналистская – снять это на фото. Я потянулся в карман за телефоном, но в тот же момент сказал сам себе – ты ебанутый? что ты делаешь? Убрал телефон, громко сказал: нужна какая-то помощь? Мне никто не ответил – одна женщина продолжала звонить в скорую, другая ходила по кругу и бормотала «господи». Мужчина, лежащий на лестнице, ничего ответить не мог. 

На вид ему было около 40. Тут, видимо, не было никакого криминала. Судя по протертой и не очень аккуратной одежде, он спускался бухой и просто неудачно упал. Голова попала точно на ребро массивной гранитной лестницы и лежала около пандуса, через который мне нужно было проехать – другого пути в визовый центр тупо не было. Отворачивая взгляд, я спустился буквально в 20 сантиметрах от него. Мысли были примерно такие: ёпт твою мать, что это такое вообще, господи, господи, господи, я всего лишь хочу в отпуск. 

Я кое-как выбрался из перехода, снова сел на самокат, поехал дальше, но через полминуты остановился. Дыхание сбивалось. Вот же дикость – я только что видел человека, испускавшего дух. Может быть, его привидение так и стояло рядом с телом. Еще бухое, почесывающее дырку в голове, «дааа, нихуя себе, перешел дорогу, называется…» 

Через пять минут я получал документы, а еще через десять снова приехал к переходу. Мне нужно было обратно. Объезжать было как-то дико долго, времени у меня не хватало, возвращаться абсолютно точно приходилось через тот самый переход и лестницу. Хаус в наушниках уже давно не играл. 

На этот раз около тела ходили врачи. Двое женщин в синих костюмах, одна из них бросила мимоходом – «Да всё тут». Крови за это время натекло еще больше. Она уже немного потемнела, но солнце продолжало светить и будто специально высвечивать её. Мне нужно было наверх – а значит снова проезжать мимо. Я поставил самокат на пандус и быстро потянул его наверх. Навстречу мне спускался медбрат с черной клеенкой в руках. Он так долго и пристально посмотрел, я узнал в нём смерть. Вот мы всегда представляем ее в черном костюме и капюшоне, с косой. А на самом деле костюм синий, а черная – клеенка, которой накрывают тело. 

Я поднялся по лестнице. Рядом было несколько зевак, кто-то сверху снимал мужика на телефон. На ярком свете почти не было видно бесшумных синих кружащихся мигалок скорой, стоявшей около перехода. Я сел на самокат и поспешил уехать.

Девочка поняла жизнь. Интересно, а он успел?