***

Я слышал, некоторые из ордена Тишины скрывают свои шрамы. Носят одежду с высоким воротом, шарфы, нашейные платки, что-нибудь, чтобы не привлекать лишнего внимания к этой характерной отметине. Иногда, встречая на улице случайного человека, шея которого не по погоде замотана в шарф, я гадал, не адепт ли это Тишины. И, на самом деле, раньше я никогда не видел их шрамов вблизи, своими глазами. 

Думал, что и не увижу. Думал, Нелей тоже будет носить шарф или платок – чтобы мы не пялились лишний раз, ну, и чтобы посторонние люди в коридорах горадминистрации не слишком пугались. Я бы точно поступил так на его месте.

Но он не стал. В первый день после больничного – и в первый день на своей новой должности – он просто пришёл с широким пластырем на шее. Бледнее, чем обычно. И, выйдя в общую комнату из выделенного ему теперь кабинета, пресёк нашу болтовню не окриком, как раньше, а ударом ладони по столу. Вот и вся разница, которую я увидел поначалу – пластырь, бледный вид и, конечно, немота. 

Потом пластырь, очевидно, перестал быть нужен. Нелей пришёл на работу, как ни в чём не бывало, с открытым горлом, и совершенно не обращал внимания на наши встревоженные, удивлённые или сочувствующие взгляды. Мы и сами старались не рассматривать его шрам слишком пристально, но… Это было сложно, честно говоря.

Наверное, это стоило пока что называть не шрамом даже, а свежим рубцом. И первая цензурная мысль, пришедшая мне в голову при виде него, была чем-то наподобие “после такого обычно не выживают”. Ну, не было это похоже на след от обычной, хоть и тяжёлой, травмы. Рубец напоминал, скорее, о какой-то мифической жути, о неживых тварях, которые вгрызаются людям в горло, превращая их в себе подобных. Да, кажется, это самая верная ассоциация.

А второй пришедшей мне в голову цензурной мыслью было – “это, должно быть, больно”. Не знаю, насколько в ордене Тишины используют анестезию при операции посвящения; я не удивился бы, если бы частью их воззрений была обязательная боль. Впрочем, я не спрашивал. Не то, чтобы мне действительно было нужно это знать.

...К нашему счастью и к счастью обычных посетителей горадминистрации, которым Нелей иногда попадался на глаза, его рубец вскоре зажил и стал выглядеть не настолько жутко. Его даже можно было заметить не сразу.

Но он никогда не скрывал свою отметину намеренно, как и не скрывал факта своей причастности к ордену. Притом я бы не сказал, что он носил шрам с гордостью – нет, скорее, держался так, будто в этом не было совершенно ничего необычного. Так же спокойно он перешёл с устной речи на записки, жесты и выразительные взгляды. Будто всегда так и было.

Спустя некоторое время мне выпала сомнительная возможность увидеть ещё одного человека с таким же шрамом, только уже давно зажившим. Нужно было встретиться с Нелеем в нерабочее время, и рядом с ним был этот тип… Ликаон? Литандр? Я не запомнил имени. Его наставник в ордене Тишины. Не знаю, что с ним было не так, но я бы предпочёл не натыкаться на него в тёмном переулке. Даже несмотря на его спокойствие и вежливые манеры.

Ну, и с первого взгляда было понятно, что эти двое – вместе. 

Впрочем, не моё дело, подумал я. А потом вспомнил ещё одну вещь об их ордене: ведь эту операцию посвящения, насколько мне известно, над неофитом проводит лично его будущий наставник. Вспомнил опять, как в первое время выглядел рубец Нелея. Значит, именно этот мужчина, который теперь с улыбкой приобнимал его за плечи…

Ладно. Не моё дело.