/////////////////
Сейчас будет длинная телега о том, почему и зачем «Заповедник» уже почти полгода робко мелькает в ваших лентах.
В этом жестоком мире, где ценность человека сводится к объективным показателям вроде продуктивности и суммы нулей на банковском счету, мне кажется особенно необходимым сохранение бесполезного и пестование субъективного. Этим и был мотивирован выбор в пользу книг и аудионосителей, ведь в цифровую эпоху они сами по себе имплицитно подразумевают некоторую излишность. Тем не менее «Заповедник» – это не просто букинистический магазин.
Очевидно, что книги как правило призваны выполнять какую-то одну из трёх базовых функций: утилитарную, эстетическую, либо статусную. Бывают книги, которые очень удобно читать в забитом вагоне метро, в дороге, на пляже, книги, которые читаешь за обедом и не боишься забрызгать супом; иные книги вообще не предназначены для чтения, а только для размеренного перелистывания и созерцания (например, художественные альбомы); наконец, есть книги, которые и в руках держать страшно, настолько они ценны (антиквариат). Книг из первой категории для комфортного (и часто одноразового) чтения в «Заповеднике» нет совсем. Антиквариат, статусные книги меня не интересуют и подавно – слишком буржуазно. Что же до художественных альбомов, то их в «Заповеднике» за шесть месяцев было довольно много, хотя сейчас я считаю это ошибкой. Кто-то мог даже подумать, будто всё дело в художественной ценности, и был бы не прав: не в искусстве соль «Заповедника». Оставим искусство снобам и выпускникам художественных вузов, у нас есть задачи поинтереснее.
Хотя книги безусловно доминируют в ассортименте «Заповедника», в нём также можно купить кассеты, пластинки, открытки, а когда-нибудь могут появиться и другие безделицы. Какими бы разными ни были все эти предметы, их объединяет главный критерий, согласно которому я осуществляю выбор: т.н. sentimental value, сентиментальная ценность. Эта ценность может манифестировать себя по-разному: иногда это узнавание, когда доселе невиданный предмет кажется давно знакомым, будто виденным во сне; в иной раз всё решают неисповедимые пути нейронных связей, когда новый предмет напоминает о чём-то совершенно другом, но давно любимом; а порой достаточно и просто внезапного восторга. Каким бы дорогим и редким ни был предмет, это не так уж важно, если держа его в руках ты ничего не чувствуешь.
Подозреваю, что задекларированное в этом тексте решение отойти от красивых арт-изданий и сконцентрироваться на странной и неоднозначной фигне не будет популярным, ну и пусть. Я никогда не была любимицей публики и как-то поздно ей становиться.