//

WOTANJUGEND

С раннего детства всем мальчишкам должна была быть знакома знаменитая книга Роберта Льюиса Стивенсона «Остров Сокровищ», а её главный антагонист, «Долговязый» Джон Сильвер, решительный и жестокий морской волк, терзал наше воображение как персонаж необычайной воли, наводящий на читателя одновременно и ужас, и восхищение. Но мало кто знает и сейчас, что Стивенсон создал этого героя с образа своего близкого друга, поэта Уильяма Эрнеста Хенли, автора легендарного стихотворения «Непокоренный», во многом ставшего гимном его собственной жизни. Джон Сильвер, «повелевавший одним своим голосом», лишенный в абордажной схватке своей левой ноги, но не лишенный бьющейся через край жизненной энергии (его образ прямо противоположен ставшим в наши дни уже обыденным инвалидам-попрошайкам), полностью походил на Хенли, а сам Хенли, по воспоминаниям своих близких, был «добродушным малым, обладателем рыжей бороды, неугомонного темперамента и ума, чей смех звучал как музыка». И тем, кому был знаком Хенли и его судьба, это казалось невероятно странным.

С двенадцатилетнего возраста он страдал от туберкулеза кости, в девятнадцать лет ему пришлось ампутировать ногу до колена, а умер Хенли в 1903 году также от туберкулеза. Стихотворение «Invictus» - своеобразный поэтический девиз стоического содержания всей жизни Хенли, вдохновивший также в свои последние часы Тимоти Маквея.

Out of the night that covers me,

Black as the pit from pole to pole,

I thank whatever gods may be

For my unconquerable soul.

In the fell clutch of circumstance

I have not winced nor cried aloud.

Under the bludgeonings of chance

My head is bloody, but unbowed.

Beyond this place of wrath and tears

Looms but the Horror of the shade,

And yet the menace of the years

Finds, and shall find, me unafraid.

It matters not how strait the gate,

How charged with punishments the scroll,

I am the master of my fate:

I am the captain of my soul.

На русский язык существует несколько десятков переводов этого стихотворения, один из которых, достаточно вольный, но акцентированный на двух основных моментах поэмы - Языческого Мифа и стоического ожидания казни, был подготовлен нашим автором для нашей статьи о стоицизме.

Среди ночи, под одеялом снов

Укрывших небо чёрною рукой

Благодарю я всех своих богов

За дух непокорённый мой.

Прижатый к камню с помощью цепей

Я не согнулся и не застонал;

В объятиях могучих ядовитых змей

Я, как и прежде, в полный рост стоял.

За горизонтом солнце боле не видать

Всё яростнее ветер испускает вой;

И вот я вижу, как начинает восседать

Миг смерти, что подарит мне покой.