___

За тучку, за облачко, в чёрный прибой Осело дневное светило. Когда-то мы тут обнимались с тобой, Меня ты ждала и любила. Но, видимо, в дело вмешался шаман, И ты на звонки отвечала: «Пардон, но меня не пускает маман Коптить небеса у причала». Какая маман? Ты давай не борзей, Маманя твоя за границей. Я видел: ты ночью входила в музей За чёрных плащей вереницей. Подкравшись к музею, я глянул в подвал, Сквозь полуслепое окошко: К тебе старичок телеса прижимал, А ты верещала как кошка. Лежала ты голой в каком-то гробу, Горели вокруг пентаграммы. Я проклял тогда небеса и судьбу, А также отсутствие мамы. Не мог я забыть этот пламенный крик, А также соитье во гробе. Теперь уж и сам я глубокий старик, Шагаю я к юной особе. Дарю я конфеты, и капельки ей В какао и чай подливаю, И вижу при этом, как в глазках у ней Шаманом и богом бываю. Иду от неё словно выжатый я, А счастья и трепета нету. О где же ты молодость, песня моя? Карету мне, люди, карету! О где же ты молодость, песня моя? Не будет уж мне сорокета.