...

Упругая почва мягко пружинила под ногами. Он двигался абсолютно бесшумно: среди редких тонких стволов, чьи самые низкие ветви начинались намного выше среднего человеческого роста, это не составляло большого труда. Будь на его месте, например, кроган, ему пришлось бы куда труднее. Правда, типичная кроганская тактика обычно не включала в себя особенной скрытности — со своими парными наборами органов и ускоренной регенерацией тканей они могли себе это позволить — а вот ему, если придётся, спрятаться будет негде. Древесина у хрупких с виду растений крепостью не уступала некоторым типам стали, но что толку, если за одним деревцем ему не укрыть даже руки. Впрочем, врагов ждут те же проблемы, а отсутствие густых зарослей или подлеска, облегчало его задачу. Может быть, так он сумеет быстрее отыскать малыша, и тогда...

Он мотнул головой, не сбавляя скорости отцепил с пояса фляжку, глотнул прохладной воды, вылил немного в сложенную лодочкой ладонь и плеснул себе в лицо. Солнечные лучи, струящиеся сквозь ажурные кроны, и неизменный встречный ветерок высушили кожу почти мгновенно, но и этого оказалось достаточно: наваждение спало. С каждым разом эти вспышки — отголоски старого, давно знакомого кошмара — становились всё слабее и реже. Странно, что они вообще возвращались. В действительности местный лес — слишком яркий, слишком солнечный, слишком живой — ничем не походил на тусклое, гнетущее место из его старых снов, но, должно быть, у его подсознания имелось на этот счёт своё мнение.

Как бы там ни было, докучали они теперь почему-то исключительно наяву. Спал он глубоко и без сновидений, спокойно и подолгу. Он вдруг выяснил, что совсем не прочь проваляться в постели лишний час или два, то погружаясь в ленивую дрёму, то вновь выныривая из неё, как будто раскачиваясь на тёплых плотных океанских волнах. Стив, мягко посмеиваясь над его удивлением, говорил, что просто его тело и мозг почувствовали свободу и теперь отрываются за все годы флотской дисциплины и бесконечной войны. Он не спорил, но мысленно без колебаний приписывал эту заслугу самому Стиву. Его спокойное, уверенное присутствие — иногда даже простая мысль о нём — стало ядром этой новой и всё ещё непривычной жизни. Не смыслом и не опорой; точкой притяжения, как магнитный полюс планеты. Закономерно, что теперь, когда каждую ночь Стив был рядом, липкий сбивающий с толку туман не проникал больше в его сны.

Бунгало проступило из-за деревьев, как на медленно загружающейся голограмме. Сначала замелькали штрихи стен и отблески окон, потом наметились очертания формы и, наконец, картинка собралась воедино. Джон не стал задерживаться, разглядывая красно-бурые стены на фоне изумрудной лужайки, за которой белая песочная полоса убегала к ярко-синему океану, сливающемуся на горизонте с таким же пронзительно голубым небом. Он не разучился ценить каждую отпущенную минуту, но привычность этого вида придавала ему особую ценность. Было на удивление отрадно думать, что  и через неделю, и через год он никуда не исчезнет  и завтра можно будет полюбоваться тем, на что только мельком взглянул вчера.

Внутри было тихо и пусто. Он прошёл дом насквозь и всё же не удержался: шагнул на веранду, укрытую козырьком, остановился у края, там, где пологие ступени сбегали на пляж. Вода сверкала на солнце, бликовала, вдали мелкие волны бежали друг с другом наперегонки, у берега сливаясь в одну ленивую массу прибоя. Слабый ветер не доносил с собой брызги, только влажный йодистый запах воды и тепло нагретого солнцем песка, и он закрыл глаза, вдыхая эту смесь полной грудью. К солнцу, влаге и йоду примешивался едва ощутимый аромат подтухающей рыбы. Должны быть, местные "чайки" опять схоронили свой улов где-то неподалёку. Нужно будет отыскать нычку, пока первым с этим не справился Кай, и выкинуть в воду. Промысловая рыба была одной из главных статей местного дохода как на внутреннем рынке, так и в пространстве Совета, но, как они выяснили одной долгой изматывающей ночью, для питания земных собак совершенно не подходила. Кай, истинный исследователь в душе, рвался повторить эксперимент, но они его желания не разделяли, а значит, розысками стоит заняться поскорее. Но всё же не прямо сейчас.

Записка от Стива нашлась на большом столе в кухне, прижатая термокружкой с медленно остывающем кофе. «Я на Лодочной станции», — сообщал быстрый росчерк, и он, как всегда, улыбнулся. Они начали писать друг другу записки, когда после очередного орбитального шторма местные системы неэкстренной связи вышли из строя на целых четыре дня, и обнаружили в этом что-то почти интимное. Проблемы со связью с тех пор больше не повторялись — а привычка осталась.

Допив кофе, он принял быстрый прохладный душ и, переодевшись в свежие штаны и футболку, пешком отправился к Станции.

Идти по местным меркам было далековато — почти полчаса обычным размеренным шагом. Он любил эту дорогу. Солнце светило в спину, в стороне шелестел океан, и чувство, что никуда не надо мчаться или спешить, было прекрасным.

То, что местные в шутку прозвали «Лодочной станцией», на самом деле являлось портом — небольшим, зато многофункциональным. Его доки могли принимать суборбитальные кары, шаттлы и лёгкие космические суда, вплоть до фрегата, а кроме них — всё разнообразие здешнего океанского флота, от прогулочных яхт до тяжёлых паромов, курсирующих меж островов.  Мастерская Стива расположилась на окраине Станции, почти на отшибе. Поток клиентов здесь был не велик, но Стив утверждал, что именно такое состояние дел его и устраивает: возиться с кораблями, летающими и плавающими, ему нравилось просто так, для себя, чтобы было чем заняться время от времени. Джон не видел причины ему не верить — а в деньгах они в любом случае не нуждались.

Большую часть времени здесь Стив проводил, любовно перебирая по частям «Тессию». Небольшой суборбитальный кораблик достался ему заодно с мастерской, и с его помощью они уже успели обследовать изрядную часть островов  в ближайших архипелагах. Дальние вылазки были «Тессии» пока не по силам, но Стив клялся, что однажды они смогут облететь на ней всю планету. Сегодня, однако, на площадке перед мастерской стоял незнакомый челнок.

Он подошёл, разглядывая челнок с интересом. Алые борта рассекали чёрные ломаные молнии, на носу кто-то изобразил хищный — вероятно, акулий — оскал. Выглядела машина потрепанной. Владелец, кто бы он ни был, явно не страдал от избытка ни скромности, ни аккуратности, так что внимание хорошего мастера челноку определенно не повредило бы. Но сейчас на площадке рядом с ним никого не было.

Джон уже хотел было громко окликнуть Стива, когда из дверей мастерской с заливистым лаем вырвался Кай и принялся скакать вокруг, счастливо лупя его хвостом по коленям. Джон усмехнулся: что ж, дополнительных объявлений теперь, пожалуй, не требуется. Он наклонился ко псу, трепя его за ушами, и потому пропустил момент, когда следом за ним из мастерской вышли люди.

— Эй, Локо.

 Это и вправду был Вега. Ни капли не изменившийся: та же ухмылка до ушей и хитринка в глазах, те же перекатывающиеся бугры мышц, на которых того и гляди лопнет футболка. Впрочем, нет, кое-что изменилось. Татуировок, выглядывающих из-под горловины и рукавов, стало ещё больше, чем раньше.

— Скоро сможешь конкурировать с Джек, — заметил Джон, выпрямляясь настречу и пожимая предложенную руку.

—Не-е-е, — протянул Вега, но глаза засияли от удовольствия. — С этой девчонкой мне не тягаться. Моё тело шедевр, но она — единственная в своём роде.

— Какая нехарактерная скромность, — Стив подошёл к ним, усмехаясь, но Джеймс в ответ только закатил глаза.

— Какими судьбами в наши края?

— Да вот, решил подкинуть Эстебану работы, — он махнул рукой в сторону челнока. — Настоящий вызов! А то ведь так недолго и заскучать, среди всей этой тропической идиллии.

— И что бы я делал, мистер Вега, без вашей трогательной заботы.

Джон приподнял бровь.

— Не знаю, что прокомментировать первым. Со мной недостаточно увлекательно или мне не нужны развлечения?

Вега картинно вздрогнул:

— Мы знаем, как ты развлекаешься, Локо... Джокер жалуется, что в «Рюсей» на него до сих пор косятся. А вообще-то, — взгляд его слегка посерьёзнел, — кому-кому, а тебе-то можно и поскучать.

— Спасибо на добром слове, — он перевёл взгляд на Стива и, как случилось в их новой жизни довольно часто, на долю секунды осёкся, залюбовавшись. Спохватился, поймав улыбку: — Помощь нужна?

Стив сделал вид, что задумался на мгновение.

— Не-е, — протянул он наконец, забавно копируя интонацию Джеймса. — Мы уже сошлись с мистером Вегой на том, что правило «любишь кататься, люби и чинить» распространяется и на шаттлы, так что...

— Пиво осталось внутри, тот, кто его принесёт, всем нам очень поможет, — одновременно сообщил Вега. Под двумя выразительными взглядами он вскинул руки: — Что?! Я же не своего бывшего командира об этом прошу, а твоего парня.

Джон засмеялся.

— «Твой парень». Мне нравится этот статус. Ладно, как скажете, пиво так пиво...

— Хей, — Стив поймал его за запястье, когда он шагнул к мастерской, притянул к себе, обнимая за талию, понизил голос: — Раз мы заговорили о статусах…

Он засмеялся снова, подался вперёд, поцеловал Стива в губы. Краем периферийного зрения увидел, как Джеймс ухмыляется и закатывает глаза.

— Да. На всё, что угодно — да.

Кулер обнаружился быстро. Подхватив находку, он вернулся во двор. Бросил бутылку Джеймсу — тот ловко её подхватил, вскинул вверх, салютуя. Протянул одну Стиву, себе взял вторую. С тихим взяканьем стукнул одним горлышком о другое. У стены мастерской стоял старый контейнер со всяким хламом — он взобрался на крышку, а потом лег, закидывая руки за голову. Стив, переключившись на шаттл, отдавал распоряжения Джеймсу. 

В высоком прозрачном небе светило местное солнце, местная Большая Луна постепенно выбиралась из-за горизонта. И ни одна тень в галактике не могла их больше затмить.