___

Об арктическом шельфе. История вопроса Как так получилось, что практически весь российский шельф (и в частности заполярный) фактически оказался под двумя компаниями — Роснефтью и Газпромом? Дело в том, что с 2006 года действует правило, согласно которому к разработке российского континентального шельфа могут быть допущены только компании с долей государственного участия, превышающей 50%, обладающие опытом работы на шельфе в течение не менее чем пяти лет. Это решение было плодом лоббистских усилий тов. Сечина, удачно попавших в политический мейнстрим «суверенной демократии» и «энергетической сверхдержавы», ориентировавшийся как на частичное огосударствление ключевых (читай сырьевых, а еще конкретнее — нефтегазовых) отраслей экономики, так и на пресечение частной конкуренции в наиболее важных и денежных сферах. Кроме того, за решением стояли соображения национальной безопасности: в недрах под нашими северными морями могут скрываться до четверти всех углеводородов планеты. Собственно, данным критериям удовлетворяют как раз две упомянутые компании, которые когда полюбовно, а когда и с битьем посуды разделили шельф между собой в неравных пропорциях (больше досталось Роснефти). Стало быть, к настоящему времени 69 лицензионных участков в АЗРФ, или 90% нашего арктического шельфа, оказались законтрактованными кем-то из двух наших нефтегазовых мейджоров эдак до 30-х — 40-х годов нашего столетия. Такое положение вещей устраивало не всех. При дорогой нефти (и газе) — а такими они и были до относительно недавнего времени — заведомо дорогостоящие шельфовые проекты все же были многим интересны. Так, в 2012 году с просьбой допустить к разработке шельфа к руководству страны обращались Лукойл, Сургутнефтегаз, Башнефть и ТНК-BP. Из этого на тот момент ничего не вышло (впрочем, Башнефть и ТНК-BP, в некотором роде, все-таки потом получили выход на шельф: их обеих купила Роснефть). Лукойл пытался еще раз пробить тему в 2015 году, но опять не пошло — тт. Сечину и Миллеру «соседи по участку» были не нужны. Почему эту тему будируют сейчас, спустя годы после распределения участков? Проблема в том, что, формально говоря, раздача участков происходила не просто так, а под конкретные обязательства. Так, недропользователям вменялось в течение 20 лет пробурить 86 скважин и вести активную разведку и добычу углеводородов. Однако к лету 2019 года было пробурено только пять скважин, а первоначальные сроки освоения шельфа были по факту сорваны. За тему ухватился «главный по Арктике» тов. Трутнев. К шельфу он, кстати, был неравнодушен еще в нулевые, в бытность свою главой Минприроды. Насчитав 18 триллионов (!) рублей недополученного из-за лени госмонополий вклада в ВВП страны, в 2019 году тов. Трутнев предложил взбодрить пассивных недропользователей перспективой конкуренции, открыв двери для прочих инвесторов, в т.ч. иностранных. Бенефициарами подобного решения стал бы уже упомянутый Лукойл, а также Новатэк, заинтересованный в расширении своей ресурсной базы под дальнейшее «заливание» планеты СПГ. Именно последнее обстоятельство, похоже, и поддерживает идею на плаву, не давая ей заглохнуть, как это случалось во все предыдущие заходы. Это поясняет и ту настойчивость, с которой она продвигается — при нынешних ценах на нефтегаз только сверхсубсидированный Новатэк сможет получить прибыль от арктической шельфовой добычи.