******

В этот день мы должны были впервые встретиться. По плану была небольшая прогулка, потом мы должны были пойти к ней домой. Она настояла, чтобы мы шли именно к ней, так все свои вещи привыкла хранить у себя. Прогулка же нужна была чтобы все-таки понять, что нам обоим это надо, так как до этого мы только переписывались. Объективно мы понимали, что это не всегда даёт адекватное представление о человеке. В конце концов, просто может голос не понравиться.

Я приготовил для неё подарок. Мы не о чем таком не договаривались, просто решил проявить инициативу. Договорились мы только об одежде, моей, разумеется. Узкая рубашка в клеточку, джинсы без ремня, кеды. Она же пришла в красном платье чуть выше колена, довольно свободном внизу, но с узкой талией и верней частью в обтяжку. На ножках у неё были черные кожаные босоножки из тонких тесёмок.

Мы договорились, встретиться недалеко от её дома. Она жила в тихом и малолюдном районе, в каких без труда можно найти приличное место для отдыха, которое, при этом, обеспечивает должную приватность. Госпожа сидела на скамейке в закутке парка. Закуток был окружён плотными кустами и виноградом, почти не пропускал косых лучей вечернего солнца, только звуки, по которым окружающим было понятно, что место занято. Можно было не опасаться случайно зашедших гостей.

Я подошёл к ней, и поздоровался: «Здравствуйте». Я хотел было начать говорить о подарке, даже начал уже делать характерный жест рукой, приподнимая чёрную коробку в руках. Она явно её видела, явно поняла мои намерения, но прервала меня и сказала: «Садись».  Достав из сумки бутылку белого вина, она попросила (может, приказала?) открыть его, дала штопор. Я протянул Госпоже открытую бутылку. Она посмотрела мне в глаза и приказала: «Пей. Не жалей, я все равно не пью». Я сделал несколько глотков и поставил бутылку на землю.

-«Ты хотел мне что-то сказать?» -- Госпожа взглядом указала на чёрную коробку, которою я положил рядом с собой на скамейку. «Это Вам от меня. И для меня. В прямом и переносном смысле» -- сказал я, открыл коробку и протянул ей. Там лежал средний по ширине ошейник и поводок: наполовину из цепи, наполовину кожаный. Госпожа взяла коробку и отложила в сторону.

-«Хочешь ещё вина?»

-«Да, Госпожа». Она взяла бутылку, чуть приподняла ножку, вылила не неё тонкой струйкой вино. Оно стекало в низ, почти до самых ступней. «На поводке сидят псы. Псы лижут ноги хозяйкам. Ты же хочешь на поводок, раз подарил его?». «Да, Госпожа». Я опустился на колени, завёл руки за спину, чтобы не испачкать их о землю, и начал слизывать вино с ножки Госпожи, постепенно поднимаясь все выше. Как только я дошёл до колена, почувствовал не очень сильный удар в живот – ощутимый, но не больный. Я поднял глаза. «Открой рот» -- она начала поить меня вином. Пить было неудобно, и влила она в меня совсем не три глотка. От выпитого вина и всей окружающей ситуации я начал хмелеть. Закончив поить, Госпожа оттолкнула меня ногой, так что я мог видеть её всю. Она поставила бутылку на скамейку. Откинулась на спинку, одну руку положила наверх, другой приподняла подол платья на той ножке, что я лизал. Чуть раздвинула ножки. Я увидел её трусики. В этот момент я почувствовал, как напряжён мой член, как он, наверное, выпирает из штанов. Интересно, сколько он уже в таком состоянии? Это я только сейчас обратил на это внимание, но стоит он, наверное, уж давно.

Госпожа вытянула ногу вместе с носочком. У неё были прекрасные, гладкие, стройные ноги, из сандалий виднелись пальчики. Она поднесла вытянутый носок к моей щеке и слегка ударила, как бы подталкивая к себе. Я принялся лизать её ножки с того места где остановился, но, теперь, платье было задрано выше, это была явная демонстрация намерений. Наверное, во мне играл хмель и сильное возбуждение, из-за них я очень быстро дошёл до её трусиков. Понюхал их. Они пахли... Они пахли ей и желанием. Меня это ещё больше возбудило, -- что меня желают. И это отвлекло меня на миг, я вытащил руку из-за спины, хотел было протянуть её к трусикам, чтобы отодвинуть в их сторону, как получил сильную пощёчину. Не только ощутимую, на этот раз. «Прощаю первый и последний раз. Без разрешения руками меня не трогай. У пса есть язык, ещё иногда он может подавать голос. Иного, пока что, мне не требуется. Понял?» «Да, Госпожа, простите, этого больше не повторится». «Открой рот» -- она снова начала поить меня вином. Бутылка была пуста уже наполовину.

Она сняла трусики и нацепила их мне на голову так, чтобы носом я чувствовал её запах, и ничто не мешало бы мне работать языком. «Будешь в наморднике за это. Продолжай» -- и задрала платье так, что я имел доступ ко всему. Почти сразу я накинулся на её киску. Лизал её жадно, стараясь уделять внимание каждой её части. Госпожа сдерживала стоны, чтобы не скомпрометировать нас. Только сейчас я вспомнил, что мы находимся в парке, хоть и немноголюдном, что я стою на коленях, с заведёнными за спину руками, с женскими трусиками на голове и вылизываю женщину, для того, чтобы заслужить возможность носить ошейник и поводок, на который она меня посадит, и который я сам ей подарил. Вероятно, в момент осознания каждого из этих пунктов, я начинал работать языком все активнее, зажимал между губ клитор, и быстро ласкал только его, потом смещал своё внимание на губки, проникал внутрь. Сначала я услышал задыхающийся стон Госпожи, потом почувствовал, как она впилась пальцами в мои волосы и буквально вжала в себя. Становилось тяжелее двигать языком, но я продолжал. По судорогам мышц её ног я понял, что довёл её до оргазма. Какое-то время она отдыхала, отходила от всего, не выпуская при этом из рук моей головы, зажатой между её ног. Мне стало сложно дышать. Так продолжалось секунд 20. Потом она отпустила меня и оттолкнула ногой.

-«На, попей» -- она протягивала мне полупустую бутылку вина. Несколько секунд ушло на то, чтобы отдышаться, потом я сделал несколько больших глотков, опустил бутылку и наклонил её, чтобы посмотреть, сколько осталось, -- четверть. «Допивай все и иди сюда».

Через мгновение я стоял на коленях перед Госпожой. Коробка с подарком лежала у неё на коленях. Она сняла свои трусики с моей головы и засунула их мне в рот. Расстегнула несколько пуговиц рубашки. Достала ошейник, обернула его вокруг моей шеи так, что застёжка оказалась сзади. Резким движением она прижала мою голову к своим коленям и застегнула её. Подняла меня за подбородок, посмотрела. «Поводок на половину длинны из кожи. Чтобы удобнее бить?» -- я кивнул. «Хорошо. Проверим дома. Через парк я тебя на нем не поведу, разумеется. Трусики останутся во рту, постарайся, чтобы никто не заметил, благо уже сумерки. На все вопросы кивай, если согласен. Не согласен ни с чем ты быть не можешь, так что кивать это – формальный жест. Но ты должен соблюдать процедуру, даже если ей в ней нет смысла. В этом и смыл. Ха-ха. Согласен?» -- Я кивнул головой -- «умница. Застегни рубашку, оставь только первую пуговицу. Возьми бутылку, выбросишь в мусорник. Поздно уже. Пора домой. Поводок, как говорила, пока при мне, его ты ещё не заслужил».