***

ЭССЕ

Леонид Ильич Путин. Застойные зарисовки

Какой был рейтинг доверия у Брежнева? Нелепый вопрос, правда?

Иван Давыдов

Нурсултан Назарбаев вручил орден «Первого президента Казахстана - лидера нации Нурсултана Назарбаева» Владимиру Путину. Фото: Alexei Nikolskiy / Kremlin / Reuters

Джеймс Джойс называл это эпифанией. Случайное слово, мелкая деталь вдруг, какой-нибудь пустяк, на который и внимания-то не обращаешь обычно, меняет все, заставляет остановиться, и ты даже не понимаешь, а видишь, что ли, мир как целое. Претендовать на джойсовы таланты нет у меня ни повода, ни наглости, но ведь и с обычными людьми что-то похожее случается время от времени. Меня вот так как раз и просветил изнутри проходной новостной заголовок: «Токаев наградил Путина орденом Назарбаева».

Это мелочь, пустяк, настоящая новость – саммит в честь пятилетия Евразийского экономического союза, там говорились важные речи и принимались серьезные решения. Но важное и серьезное – как-то мимо, а из мелочи вырастает что-то вроде шанса по-новому понять происходящее вокруг.

Стеснительный совок

…Который час, его спросили здесь, а он ответил любопытным… Меня, правда, никто ни о чем не спрашивал, но я бы, пожалуй, ответил так: «Брежневеет».

Это ведь просто какой-то стеснительный совок. Реконструктор, не имеющий возможности по-настоящему окунуться в прошлую жизнь, довольствуется суррогатами. Ты не можешь увешать себя всеми имеющимися в стране орденами, но есть… Как это тогда называлось? Да, конечно, «дружественные лидеры развивающихся стран», куда меньше приученные стесняться. Ты не можешь поставить при жизни памятник самому себе, но можешь – великому соименнику, святому, например, Владимиру. Прямо под окнами собственного офиса. Ну да, а что, кому Кремль, а кому – рабочий офис. И светлейшему князю Григорию Потемкину заодно. В Крыму. За присоединение Крыма.

Можешь привить стране сталинизм в мягкой форме, можешь бороться с разлагающим влиянием Запада, да что там – просто давить разлагающее влияние Запада бульдозерами и жечь, обоняя ароматный дым пылающего сыра. Можешь затеять настоящую войну где-то там, далеко: жара, непонятные люди в экзотических нарядах с гортанной речью. И в довесок – холодную войну, чтобы совсем уж похоже.

Кстати, если допустить, что ⁠сверху все-таки кто-то есть, ⁠то у него – отличное чувство юмора. Война, ⁠которая где-то там, она все-таки другая, а из памяти ⁠про Афганскую войну к нам едут делегации, и отчеты об их ⁠визитах тоже ⁠заставляют вздрогнуть: «Афганское ⁠движение “Талибан” (запрещено в РФ) привержено миру в Афганистане, но считает иностранное вмешательство препятствием на пути к нему. Об этом заявил во вторник представитель катарского офиса движения “Талибан” Делавар Шахабуддин на мероприятии, посвященном 100-летию установления дипломатических отношений между РФ и Афганистаном в Москве. Мероприятие проходит при участии МИД России». И это не пародия, это точная цитата из официального сообщения ТАСС. Хорошо, кстати, что есть ТАСС, Телеграфное агентство Советского Союза, хотя нет Союза, и не все уже помнят, что такое вообще телеграф.

Вместо Михаила Суслова – патриарх Кирилл (он и одевается куда замысловатее, чем аскетичный Суслов). А вместо карательной психиатрии для диссидентов – административные аресты на месяц и дикие страхи. И, конечно, закон об обязательном уважении к власти, который как раз балансирует на грани карательной психиатрии. Потому что психически здоровый человек просто не может тебя не уважать, что же тут непонятного.

Бесплатный бонус

Рейтинг доверия к Путину падает (меньше 32%, согласно даже придворному и приторному ВЦИОМу, минус 15% за год), свита беспокоится, для них эти цифры – фетиш, фундамент веры в собственную неизбежность. Возможно, свита беспокоится напрасно. Какой был рейтинг доверия у Леонида Ильича Брежнева? Нелепый вопрос, правда?

Чем дольше он блистал звездами своими с трибуны, чем менее внятно рассказывал об успехах социалистического строительства, тем последовательнее превращался из участника жизни в фон для жизни. Водка, килька, коврик на стене (русалка, три богатыря, может быть, олени). И дорогой Леонид Ильич. Какой может быть рейтинг у коврика?

Кстати, о водке. В апреле Минздрав сообщил, что россияне стали меньше пить. Едва ли не вдвое. А в мае ВЦИОМ сообщил, что россияне стали больше пить. Веришь почему-то ВЦИОМу. Это ведь естественный фон для советской вечности – люди, которые пьяны уже с утра, люди, которые мирно спят в тени на клумбах, люди из вытрезвителей, о которых слагают стихи Высоцкий и Вознесенский. Вот и Николай Патрушев, глава почти всесильного Совбеза, говорит, что надо открыть как можно больше вытрезвителей в Крыму. На сакральных землях, видимо, как-то особенно сильно проявляется рвение принести себя в жертву главному русскому увлечению.

Дело ведь вообще не в рейтингах. Дело в чувстве безысходности. Жизнь, положа руку на сердце, в России, может быть, уже и не такая веселая, как семь или восемь лет назад, но все еще вполне сносная. По крайней мере, в столице и крупных городах. Телевизор рассказывает об успехах и клеймит врагов, надои, вероятно, растут, как пальмы в Африке, и счастливые пионеры из движения «Юнармия», освещая мир улыбками, бегут к какому-нибудь врио без лица, чтобы попросить его пойти на выборы (это не фантазия, а фото, пионеры бегут к врио, и в данном конкретном случае какое-нибудь врио без лица зовут «Беглов», но это совершенно не важно).

Это все совершенно не важно. Союз, говорят, доломали экономические проблемы, гонка вооружений, на которую ему попросту не хватило ресурса, холодная война и слишком наглядное отставание во всем, что касалось обычной человеческой жизни. Тоже, в общем-то, при этом терпимой. И наверняка это все было важно, но важнее – чувство тупика. Безысходности. Сводящее с ума слово «навсегда».

Людям не нужна серая вечность, в которой ты – между двумя ковриками. Пыльным на стене и говорящим – в телевизоре. Но если с любовью к деталям реконструировать застой, безысходность получаешь в качестве бесплатного бонуса.

Трещины

Это самое «навсегда» дискредитирует любую идею. Невозможно всерьез относиться к словам человека, который вцепился во власть, как клещ в любителя шашлыков. Он, получается, сам для себя важнее своих слов, и непонятно, с чего бы нам относиться к нему по-другому. Хочешь вечности – выпадаешь из жизни, превращаешься в фон для жизни, лишаешься права на нее влиять. Не говоря уж о том, что время в таких играх всегда против человека, пусть даже самого влиятельного.

И тогда люди сами потихоньку начинают деконструировать безысходность. Как, например, в Екатеринбурге с этим самым сквером. Там, конечно, ничего еще не кончилось, но главное уже случилось: стране показали, что сопротивление возможно. Действовать, хотя бы в локальном масштабе, можно без оглядки на фон. Когда выметаешь мусор, не оглядываешься на коврик.

Или вот совсем свежая новость. Верховный суд Татарстана отменил штраф политическому активисту Василию Тарасову, который в декабре прошлого года вывесил баннер «Путин – вор» на мосту Дружбы народов в Набережных Челнах. Оказывается, баннер «не нарушает правил благоустройства». Ну, а уж закона об обязательном уважении к властям (это не суд, это я от себя) не нарушает тем более: во-первых, закон пока обратной силы не имеет, а во-вторых, кто ж не знает, что воры – люди авторитетные и уважаемые?

Эти вот внезапные взрывы здравомыслия в обычных людях и даже в судьях – как трещины на бетонной стене. Вот она стоит, вечная и серая. Не обойти, не перелезть, не будет никогда ничего другого. А потом трещина, еще трещина – и вот уже копошатся люди в горе щебенки, пытаются из обломков что-то выстроить.

И мы, конечно, еще покопошимся. Главное – чтобы опять стеснительный совок не получился. Хватит уже.

Да, напоследок, вишенкой на торте – орден Назарбаева Путинувручил Назарбаев. Звучит как музыка.

Иван Давыдов Публицист