___

Несколько противоречивым кажется следующее: «низкий уровень доверия к государству, СМИ и системе здравоохранения» и «последний месяц укрепил уверенность человека в себе, в возможности преодолеть трудности». Прочтем иначе, с сохранением смысла: «нищающее население не верит в изменения к лучшему (т.е. государственным инициативам), не верит «советским российским газетам» (ни до, ни после обеда), знает, что здравоохранение плохое и, с высокой долей вероятности, не поможет». Тем не менее, у нищающего гражданина нет выбора, т.к. повлиять на принимаемые решения нет возможности, средств на платные и дорогие информационные сервисы нет, как нет возможности оплачивать лечение в частных клиниках и, при всем при этом, гражданин уверен в себе. Такая социология рисует картину: инфантильно-оптимистичный фаталист в розовых очках, который не имеет ни выбора, ни возможностей, уверен в том, что завтра будет лучше, и продолжает наивно полагать, что огонь с крыши дома не перекинется на вплотную стоящий сарай. Что сделал нынешний кризис, так это разбил розовые окуляры стеклом внутрь, сделав надежду непозволительной роскошью, а сама социальная структура переформатировалась в подобие фронтира, где процесс выживания, находясь под гнетом случайности, исключает планирование дальше, чем способен увидеть глаз. Касательно случайности: возрастающая неопределенность, по Валлерстайну, превращает любые действия акторов в «игру чистой случайности, в которой есть случайные крупные победители и большинство абсолютно проигравших». Иными словами, ни о какой гражданской уверенности в чем-либо вообще говорить нельзя, т.к. начинает размываться само сакральное понятие гражданства (смысл принадлежности к государству, которое ничем не может помочь, не может эффективно противостоять угрозам и не дает возможности гражданам защищаться самим). Тем более, осознание, что никто не поможет тебе, кроме самого себя – это не равно тому, что граждане «стали уверены в себе». Внутренне противоречивая социология, при относительной корректности внешних данных.