***

Пишу 13-ю часть и думаю: не очень хорошая это цифра «13»...

В США меня в своё время зело удивил факт того, что в шикарных лифтах трамповских домов на всём побережье Майами нет кнопки 13-го этажа. Этаж-то сам есть, а кнопка «13» отсутствует. Так и идёт: снизу на панели кнопка «12», а над ней сразу «14».

Суеверие, конечно. Нам, высокодуховным ребятам из самой свободной в мире страны на свете, этого гнилого буржуйского прикола не понять. Ну, а что с них взять – идиотов.

Как оказалось, мульку эту с отсутствием кнопок с цифрой «13» не только в Майами присунули в лифты, но и по всей соединённой в штаты Америке взяли на вооружение.

Вот и я, ничтоже сумняшеся в том, что смысл в подобных экземплификациях может всё-таки какой-то быть, отменяю в привычной последовательности 13-ю часть в своём сумбурном повествовании, а вместо неё предлагаю вниманию читателя

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ СЛОВО ПОДСУДИМОГО (имярек)

Стенограмма протокола судебного заседания ...ого суда г. Москвы

«Ваша честь, нас никто не предупредил о том, что сегодня суд собирается заслушивать заключительное слово подсудимых. Лично я не готов. Я хотел бы всё обстоятельно расписать. У меня не было времени для этого. Но учитывая то, что все присутствующие изрядно устали от этого бездарного спектакля и сильно хотят, чтобы всё уже как-то закончилось, я попробую экспромтом.

Я понимаю, как Вам, Ваша честь, сложно принимать решение о судьбе подсудимых в ситуации такого небрежного ведения следственных мероприятий, когда ни точная сумма ущерба не определена в отношении большей части потерпевших, ни роли участников «преступной группы» (в кавычках) не определены ничем, кроме воспалённых фантазий следователя. Сложно принимать решение о виновности обвиняемых по данному делу, когда невооружённым глазом видно, что все они, за исключением С..., были наёмными сотрудниками, когда на заседании суда потерпевшие не узнают обвиняемых, а сумма оценки построенного превышает сумму консолидированного иска. Это же театр абсурда какой-то.

И я не обольщаюсь, Ваша честь, относительно финального акта этого спектакля под названием «российское правосудие». Понятно же, что ждать чуда в виде самого логичного исхода – оправдательного приговора – не имеет никакого смысла. Чудес не бывает. Какие могут быть чудеса, если в открытом доступе представлена статистика работы судов России, согласно которой в нашей стране процент оправдательных приговоров много лет не поднимается выше отметки в ноль целых две десятых процента. Такова система. Система, в которой следствие, прокуратура и суд давным давно служат единственной цели – осудить как можно больше людей, совершенно не заботясь о справедливости, о бескомпромиссности, о беспристрастности. Систему российского правосудия сегодня заботят исключительно показатели её эффективности, где мерилом эффективной работы становится количество посаженных за решётку людей, виновность которых не имеет значения от слова совсем. В истории нашей страны уже был период игнорирования следствием такого понятия, как презумпция невиновности, но даже тогда, в самые лютые годы так называемых «сталинских репрессий», показатели, касающиеся оправдательных приговоров, были выше в сотню (повторяю: в сотню) раз. В 1939 году процент оправдательных приговоров от общего числа рассмотренных судами уголовных дел равнялся тринадцати целым и двум десятым. Эти данные общеизвестны, и любой человек может ознакомиться с ними.

Я понимаю, как Вам, Ваша честь, будет тяжело выносить приговор невиновным людям, глаза которых вы видите перед собой в этом зале уже больше года. Но вы часть этой системы, и я это прекрасно понимаю.

Я понимаю, что у вас и у прокурора есть семьи, которые надо кормить, возможно, есть даже дети, хоть вы и молоды пока, и менять что-то для вас не представляет никакой выгоды. Ни финансовой, ни моральной. Морали в нашей с Вами стране давно уже нет, поэтому и нечего о ней вспоминать.

Так что, Ваша честь, я Вас ни о чём не прошу и ни к чему не призываю – это бессмысленно, а посему любое Ваше решение приму философски и с радостью.

Радость моя – такая, казалось бы, неуместная при данных обстоятельствах – не от красного словца, а от того, что я знаю о том, что любое Ваше решение никоим образом не повлияет на мою свободу, так как свобода – она внутри нас, и можно быть свободным даже на плахе. Я свободен – свободны ли Вы, я не знаю пока».

И плавно переходим к цифре «14».