* * *

С утра прицепилось тревожное чувство. 

Я вляпался в него, кажется, по дороге на работу - вступил, как бывает, ботинком в нечто липкое и склизкое, тяжко прилип к земле на долю мгновения- брезгливо повозил подошвой по асфальту - да дальше побрел, сразу и не разобрав, что оно со мной по пути потащилось. Забилось грязной вонючей массой в протектор подошвы, и тихонько стало расплываться, расти и множиться на мельчайшие всепроникающие частички - и вот оно уже забралось мне под одежду и влезло под самую кожу. 

Я курил и вдруг закашлялся болезненно, хрипло, с удушьем. 

Вечером вернулся в квартиру, тяжело сел и стал слушать, как глухо, словно откуда-то издалека, нарастает гул его. Тяжело, медленно, но неуклонно, как ползущая вверх температура наступающей лихорадки. 

Звякнул ключ в дверном замке и зашла она - в душной темноте повеяло уличным холодом от ее промерзшего пальто. Тревожность моя внутри затихла, притаилась сосредоточенно, оборонительно. 

Она сняла пальто и небрежно скинула туфли с высокими, выпачканными в грязи, каблуками. Поплыла по комнате в абсолютном молчании - ну она же, все как всегда, облик с виду совершенно привычный! Только в духоте и тяжком предчувствии вдруг привиделось мне, будто растрёпанные волосы на ее плечах шипят и шевелятся, словно змеи. Села в кресло напротив и стала барабанить острыми ноготками по деревянной поверхности стола. И снова почудилось мне, что лицо ее в тени абажура настольной лампы вдруг вспыхнуло алым. Глаза сделались отвратительно-рыжими и блестящими - две огромные помойные лужи, отражающие свет ночного фонаря. За окном взвыли машинные сирены? Нет же. То резко и оглушающе заболела моя голова. 

Стук ее пальцев по столу сделался нестерпимой какофонией шкрябающих звуков, тогда я заметил, как ползут во все стороны и разрастаются тонкой черной паутиной по нему трещины. Как рассыпаются они по полу и ползут на стены. Вот одна стена задрожала, потом вторая - и следом, со гудящим звуком набирающего высоту самолёта, тошнотворно , словно в пьяном угаре, закружился потолок. Она встала и направилась ко мне - и в нос вдарил ставший вдруг невыносимым, сковывающий грудь спазмами удушья запах ее духов - я подавился им, снова закашлялся, жадно хватая ртом воздух. 

Я не смог вынести чудовищного грохота, которым раскатился ее голос. Резкими хлопками взорвались перепонки у меня в ушах, я в ужасе прижал к ним ладони и почувствовал теплую, липкую кровь. И тогда, рухнув на колени, я увидел, как маленькая, тихая тревога, которую я подцепил на улице тем утром, разрослась огромной, тяжёлой, черной бедой. 

- Андрей. Я ухожу.

Автор