Фрагменты: Дизель

Брезжил рассвет, из открытых окон по-летнему щебетали ранние птицы, и почти весь дом в этот час уже был на ногах. Прислуга встала затемно и давно грохотала, звякала и стучала на кухне, готовя завтрак для господ, бодро переговариваясь о чём-то своём и не очень: Дизель сразу заметил, что им свойственно совать нос не в свои дела.

«Дизель».

Новое имя легло как родное, и юноша почти забыл, как его звали раньше; данное с барского плеча, как и всё, что он сейчас имел, оно было дорого и ценно ему. Пусть в сплетнях служанок Дизель и слышал, что хозяин привёз с охоты не нового слугу, а нового пса, ему было всё равно. К тому же в этом была большая доля правды: господин действительно обращался с ним как с собакой, начиная от данной клички и заканчивая командами, используемыми в приказах. Дизель помнил то «Лежать!», прозвучавшее уверенным, не терпящим возражений тоном. И ведь он лёг — и отдался без малейшего ропота. Чем он после этого не собака своего господина?

— Дизель! — сильная рука треснула по плечу, и юноша обернулся.

— Юрген, — короткий кивок головы.

Юрген был камердинером и водителем его хозяина. Рослый мужчина с тёплым раскатистым голосом и жёсткими жестокими глазами. Он производил двоякое впечатление, но единственный общался с Дизелем; пожалуй, он был значительно многословнее самого господина.

— Как настроение? — его крупные мозолистые руки чиркнули спичками и подожгли самокрученную сигарету с крепким пахучим табаком. Изо рта вывалил дым. — Обжился?

— Всё хорошо.

— Само красноречие. Впрочем, неважно. С этого дня, — он взял у подошедшей служанки поднос со свежесваренным кофе, яйцами, сытной тарелкой с сыром и мясом и стаканом сока и сразу же вручил его Дизелю, — ты лично будешь относить завтраки господину. Ты уже ел?

— Нет, — разместив вес подноса сразу на одной ладони, Дизель отвёл его в сторону, чтобы дым не попадал на пищу.

— Ничего, Вольфганг тебя накормит. Эй, Хела! (...)

Последнее обращение было уже адресовано не ему, и Дизелю было неинтересно слушать, как мужчина пристаёт к кухарке. Юрген ушёл, и Дизель, пропустив служанку с яблоками (госпожа любила на завтрак штрудели и вставала позже всех), вышел с кухни.

Поднявшись по лестнице для прислуги на третий этаж, он дошёл до кабинета хозяина, где он проводил каждое утро, и услышал отзвуки семейной ссоры: госпожа сетовала, что её муж спит отдельно и не предупреждает её даже о своих визитах, приезжает посреди ночи втихаря, о чём знает только его водитель и дворецкий. Её голос был очень звучный, типично женский.

— Я просто прошу тебя вспомнить о том, что у тебя есть беременная жена, Вольфганг! — сказала она, выпровоженная в коридор, с нотками обиды. Муж обнимал её за плечо, но этот жест выглядел слишком... холодно. Дизель невольно вспомнил, что к нему хозяин этой ночью зашёл — просто поздороваться и спросить, всё ли в порядке. А к жене, выходит — нет.

Подслушивать личный разговор было неловко, но уходить, стоя в коридоре так близко, было бы уже нелепо, незаметно сделать это бы не получилось, поэтому Дизель остался невольным свидетелем.

— Я помню об этом, Анна. Ты получаешь наилучший уход. И тебе не следует волноваться, — непонятно, к чему это было сказано. Вольфганг, высокий светловолосый мужчина, огладил женщину по спине, остановился гораздо ниже талии, вминая кружевную ткань между ягодиц, и убрал затем руку. Цепкий взгляд Дизеля заметил это, не поднимаясь выше положенного покорностью. — Иди приведи себя в порядок и больше не ходи по дому в таком виде.

Дизель отошёл и почтительно поклонился, когда госпожа прошла мимо, расправляя по пути нижнее платье и халат. Это он тоже заметил, хотя делать этого ему, определённо, не стоило.

— Дизель, — голос хозяина оторвал юношу от мыслей, и он поторопился зайти в кабинет вслед за ним, закрыв дверь. После короткого приказа — на замок.

Кабинет внутри не содержал ничего лишнего. Строгий немецкий стиль, дерево и кожа. Дизель поставил поднос на рабочий стол господина.

— Доброе утро, хозяин, — поздоровался он.

— Доброе утро. Дизель, — мужчина, сидя в кресле, сделал глоток кофе и выдержал паузу, — что это было?

— Я не понимаю, герр.

— Ко мне. Близко, — как только Дизель исполнил приказ, мужчина грубо смял его член в ладони, комкая плотный фартук, скрывавший возбуждение органа, натянувшего штаны.

Дизель сдержал шумный вздох и отвёл взгляд в сторону. Больно, и по спине напряжённым холодом прошёлся страх, но возбуждение неизбежно только усилилось. Да, этот разговор в коридоре его завёл. И дело было не в молодой госпоже, стоявшей там в исподнем, даже не в холодной ласке Вольфганга к ней, а в контрасте этой ласки с той, которую получал Дизель — и вообще в том факте, что он получал ласку от женатого мужчины.

— Так ты тоже не понимаешь? — он убрал руку. — Посмотри мне в глаза. Я не желаю больше видеть что-то подобное. Такое самовольное проявление эмоций и возбуждения недопустимо. Тебе ясно?

— Да, хозяин, — произнёс Дизель, не смея прервать зрительный контакт. Член ныл.

— Хорошо, — он перевёл взгляд вниз и качнул головой. — К ногам. 

Дизель покорно опустился на колени. Рука хозяина зарылась в его волосы, почесала и оставила.

— Ты уже завтракал?

— Нет.

Вольфганг взял первое яйцо из пашотницы, нож и ударил по скорлупе.

— Открой рот, — сказал он и, приподняв голову Дизеля за подбородок немного выше, вылил яйцо ему на язык.

Дизель проглотил. Второе — тоже.

— Тебе не нравится то, что ест прислуга? — усмехнулся мужчина, снова гладя Дизеля в волосах. — Слишком много я кормил тебя сырым мясом. Будешь есть отдельно, я скажу Юргену.

Затем хозяйская рука крепко сжалась в волосах Дизеля и потянула его к паху, уткнув носом в член.

— Займись делом.

Дизель не отвечал без повода словами: он исполнял приказы, и этого было достаточно и ему, и его хозяину. Сейчас он вытянул широкий кожаный ремень из двойной пряжки на брюках господина, расстегнул пуговицу и ширинку — и раскрыл себе доступ к члену. Не стягивая пока трусов, припал носом, в несколько порывистых вздохов вдыхая хозяйский запах и вызывая короткий смех сверху, провёл языком прямо по ткани белья и, захватив зубами, стянул его вниз так, что упёрся щекой в голый член.

— Дизель.

Хозяин ногой загнал его под стол для своего удобства, и только после этого юноша смог продолжить, наконец-то припасть к члену как следует, размашисто провести языком по всей длине и, оттягивая надрочившей ладонью крайнюю плоть, мазнуть по головке, собирая вкусную смазку протяжённым движением от уздечки к самой уретре. Вольфганг не был достаточно возбуждён, к тому же был занят завтраком — и Дизель сосредоточился на ласках языком и губами: стал всячески вылизывать член и яйца господина, обсасывать головку, проводить горячей плотью по суховатой нежной коже, пахнущей не только самим человеком и его возбуждением, но и мылом после утренних процедур. Влажные звуки оральной ласки смешивались со звуками размеренного приёма пищи, и Дизель предвкушал, что будет, когда завтрак закончится. Наконец звякнули вилка и нож, положенные на тарелку, и крепкая рука, снова сжав чёрные волосы пса, одним слитным движением натянула его ртом на член. Дизель закрыл глаза, сглотнул, сжатием рта лаская член хозяина, и сам затянул его глубже, упирая в глотку и плотно обхватывая твердеющий ствол губами и языком. На члене остался протяжённый влажный след, когда рука оттянула голову Дизеля назад и таким же протяжённым движением натянула обратно, освобождая от хватки, но точно показывая, что и как нужно делать. Дизелю иных намёков было не нужно: горло само просилось на член, налившийся возбуждением.

Дизель, обхватив член хозяина, начал двигать головой, лаская его и языком по всей длине и на чувствительных зонах головки, и давящим тугим кольцом губ, и самой глоткой — особенно когда возбуждение Вольфганга усилилось и член начал значительно увеличиваться в размерах, уже спокойно проникая по горлу вниз и выбивая на глаза влагу из-за непривычных и дискомфортных ощущений. Особенно — когда рука хозяина, сначала сжимавшая волосы, начала полностью насаживать глотку на член до упора резкими грубыми движениями. При всей неопытности у Дизеля просто не было права и возможности закашляться и как-то не справиться с задачей. Вольфганг долбил его без передышки или пощады — и юноша интуитивно понимал, что если он при этом не будет исправно работать и глоткой, и ртом, и языком, и губами, обеспечивая ласку, максимальное сопротивление на выходе и максимальное несопротивление на входе, его хозяин будет недоволен. Поэтому старался, как мог, и уже в слезах и слюне глотал сперму, хватал губами и языком член и высасывал последние капли. Вольфганг своей крепкой рукой ещё несколько раз протянул его по члену и только потом снял с него, глядя сверху вниз на тянущуюся нитку густой слюны, смешанной со спермой. Оборвавшись, она легла на влажный подбородок его раба. Его слуги. Его собаки. Была ли разница?

— Хороший мальчик, — грубо почёсывая Дизеля в волосах, раскатисто произнёс мужчина.

Дизель закрыл глаза и завилял задницей, приподнявшись с пяток. Рассмеявшись, Вольфанг позволил ему вернуться к члену и вылизать все последние следы орального секса, сглаживая финал. Юноша ещё подрагивал, прижимаясь к хозяйскому органу, когда Вольфанг отстранил его и дал салфетку, чтобы вытереть лицо. Затем велел подниматься.

— Юрген передал тебе, что теперь ты всегда будешь приходить сюда каждое утро? — осведомился Вольфганг, уже застегнув брюки после минета. — Я также хочу, чтобы ты всегда был чист перед визитом ко мне. Юрген даст тебе всё необходимое для промывания, и это будет твоей ежедневной процедурой. Как ты понял, иногда мои визиты бывают незапланированными, и я не хочу тратить своё время.

Дизель стоял, склонив голову, и думал о том, насколько сильно возросло его возбуждение. Ему казалось, что даже фартук уже не скрывает его стоящий член.

— Ты меня понял?

— Да, хозяин.

— И насчёт этого, — он запустил руку под смявшийся фартук, провёл ей с нажимом по внутренней стороне бедра и, упервшись в яйца, накрыл член. Дизель закрыл глаза и рвано вздохнул в сторону. Колени подкашивались. Вольфганг убрал руку. — Ты должен научиться сдержанности. Сегодня ты не кончишь — и даже не думай прикасаться к своему члену до того, как я тебе разрешу сделать это. Ты меня понял?

Сердце в пятки, член — к сердцу.

— Да, хозяин.

— Хорошо, — он отодвинул поднос, и Дизель забрал его. — Можешь быть свободен.

* * *

Как только забрезжил новый рассвет, Дизель снова был в кабинете Вольфганга — и снова слушал, как его жена, уже одетая, радуется тому, что муж предложил устроить приём в честь будущего ребёнка. Она щебетала как пташка, и хозяин на этот раз был в значительной степени более ласков и благосклонен к ней. Даже сказал в конце, что тоже её любит — и выпустил в коридор совершенно счастливой. Как женщинам мало нужно для счастья...

— Доброе утро, Дизель, — Вольфганг сам закрыл дверь и запер её. — Ты справился со всеми моими приказами?

— Доброе утро, хозяин, — Дизель спокойно вынес руку на своём члене. Возбуждение не давало ему покоя вчера, но сейчас он уже мог себя контролировать, и эрекция спала. Раздражающая боль всё ещё присутствовала, но она была объяснимой: напряжение не могло никуда деться просто по щелчку пальцев. — Да.

— Хорошо, — он убрал руку: ласкать слугу он даже не думал, только контролировал его исполнительность. — Проходи.

Дальше всё повторилось так же, как и вчера: Дизель поставил поднос на стол, Вольфганг усадил его рядом с собой и скормил пару яиц. Только не приказал отсосать — и юноша просидел до самого конца завтрака не шелохнувшись.

— Я закончил с едой, — сообщил Вольфганг. — Можешь подняться.

Дизель встал и после некоторого промедления хотел взять поднос, но мужчина слишком резко поднялся сам и впечатал его в стол, грубо бросая на столешницу и прижимая к ней за шею крепкой хваткой. Руку, которой юноша собирался взять поднос, хозяин заломал ему за спину.

— Разве я сказал, что ты можешь уйти, Дизель? — раскатистый голос сверху.

Дизель заскулил. Вольфганг через брюки вжался членом в его ягодицы, твёрдые и дрожащие от напряжения и страха, и свободной рукой дёрнул его за таз на себя, заставляя встать на носки. Всё тело парня сейчас дрожало, и он, скуля, признавал свою вину и превосходство хозяина. Возбуждение, сдерживаемое со вчерашнего вечера, сделало его очень чувствительным сейчас.

Вольфганг тем временем стянул с него фартук и вытянул из шлёвок ремень. Заведя за спину и вторую руку слуги, хозяин крепко связал их вместе и поставил высоко к лопаткам. Дизель слышал, как выдвигается ящик, но не посмел бы повернуть голову, чтобы посмотреть на его содержимое. Хозяин убрал его волосы и надавил на затылок, опуская голову вниз. Дизель сглотнул, когда почувствовал грубую широкую полоску кожи, объявшую его шею. Застонал от смеси страха, возбуждения и восторга и прогнулся в спине, упираясь ещё сильнее в пах хозяина. Расслабил и снова сжал ягодицы. Вольфганг застегнул на нём ошейник, соединил его с путами на руках и опустил волосы, спокойно произнося на ухо:

— Разве ты слышал команду «голос»? 

Раскатистый удар обрушился на задницу Дизеля, и парень дёрнулся, резко опуская голову, но тут же обнаруживая в себе необходимость поднять её: ошейник, присоединённый к ремню, до боли сдавил его горло. Он не заскулил, но мелко задрожал, напрягшись: это заменило ему голосовую реакцию.

— Мне нравится, что ты уже спокойно реагируешь на Анну, но тебя ещё многому предстоит научить, — продолжая говорить размеренным тоном, Вольфганг провёл ладонью по прогибающейся спине Дизеля и, ухватившись за край его штанов, настойчивым движением стянул их вниз вместе с трусами, обнажая напряжённый поджимающийся зад и оглаживая его тёплой рукой. — Слушайся моих приказов, и для тебя жизнь в моём доме будет хорошей.

Дизель расслабился под рукой хозяина, демонстрируя ему свою покорность.

— Хороший мальчик. Юрген передал тебе, что тебе следовало растянуть себя на сегодня? Мне не понравилось, каким тугим ты был в прошлый раз.

— Да, хозяин.

— Хорошо. Посмотрим, как ты справился.

Вольфганг, сжав, оттянул одну ягодицу юноши и пальцами второй руки упёрся в сжатый анус, резким движением проталкивая их внутрь. Дизель задрожал. Пальцы Вольфганга были крепкие и твёрдые.

— Научись расслабляться, когда я в тебя вхожу, — сильнее сжав зад Дизеля, произнёс мужчина, делая несколько движений двумя пальцами в сжимающемся анусе и упираясь в него третьим. — Ну? Я жду. Тужься.

Дизель, несколько раз вздохнув, расслабился и раскрылся для хозяина — и тот сразу же вогнал в него три пальца, начиная разрабатывать проход сильнее.

— Запомни это ощущение. Тебе придётся часто расслаблять зад. Удивительно, как ты легко можешь сдерживаться от оргазма, но не можешь таких элементарных вещей, — он снова ударил его по ягодице, и на этот раз удар получился звонким, даже оглушительным, таким же оглушительным, как и следующий приказ:

— Расслабься!

Конечно, мышцы сжались после удара. Дизелю, запомнившему механизм нужного движения, почти сразу удалось снова раскрыть зад. Громкий недовольный тон господина действовал как подстёгивающая плеть, и юноше, конечно же, не хотелось ослушаться приказа. Какая собака хочет разозлить своего хозяина?

Вольфганг вытащил пальцы, но Дизель почувствовал, как на его крестец льётся холодная вязкая жидкость, какое-то масло, и приподнял зад, чтобы не заляпать ненароком пол. Хозяин, собрав смазку, загнал её несколькими движениями в анус парня и продолжил растягивать его. Он делал это так настойчиво и долго, что Дизель уже наверняка научился как следует расслаблять зад. Но когда Вольфганг ввёл в него четыре пальца и жёстко раскрыл внутри ладонь, проворачивая её, Дизелю потребовалось всё его новое умение, чтобы сохранить зад в целости. Он шумно выдохнул и дёрнулся вперёд, пока его хозяин продолжал проворачивать ладонь в разные стороны, перемежая это движение с глубокими резкими толчками этими четырьмя пальцами. Дизеля мелко затрясло, потому что он понял, что именно его хозяин собирается с ним сделать. Он еле удержался, чтобы не заскулить, и шумно задышал. Член, с которого текла смазка, почти оставило возбуждение от страха. Дизель чувствовал, как в его расслабленный зад толкаются все пять пальцев, сведённые вместе, и всё-таки заскулил. Вольфганг убрал руку.

— Раскрой пасть, Дизель, — жёсткий голос раскатился за спиной и прошёлся ноющей болью по всему позвоночнику, к заду и поджавшимся яйцам.

Дизель открыл рот.

— Я, кажется, велел тебе не издавать звуков без приказа. Ещё одно неповиновение — я точно разорву твой зад и велю Юргену познакомить тебя с плетью. Ты меня понял?

Дизель закивал с открытым ртом, не смея ни издать ни звука, ни оставить хозяина без ответа, ни нарушить прошлый приказ. Его зубов и языка коснулась подушечка, сшитый из кожи мягкий кляп, плотно лёгший во рту, и ремешок был плотно затянут за головой.

— Голос, Дизель.

Он застонал в голос, но не издал практически ни звука: кляп всё поглотил.

— Хорошо. Хватит, — очевидно, хотя бы кляп Вольфганга порадовал. — Теперь ты можешь не сдерживать свой голос. Стони и кричи сколько вздумается.

Дизель судорожно выдохнул. Он был благодарен за возможность кричать, но его пугала перспектива, по которой он может не сдержать криков.

Новое холодное масло вылилось на горячий пульсирующий анус Дизеля, и хозяин снова загнал в него свои пальцы: сначала — четыре, чтобы размазать масло, а затем снова конусом приставил к максимально раскрытым навстречу мышцам пять.

Дизель крепко сжал кляп зубами и закрыл глаза. Он чувствовал, как ладонь буквально распирает его изнутри, раскрывает максимально сильно. С его члена снова потекла смазка, и кляп поглотил новый стон, а затем и крик — когда внутрь прошли костяшки, и анус поддался и резко затянул в себя всю кисть до запястья. Дизель задрожал, усилием воли запрещая себе сжиматься: Вольфганг расправлял руку внутри. На глаза парня выкатили слёзы — и полились по щекам. Он пытался опустить голову, смаргивая их, но ошейник до боли надавил на кадык — и пришлось снова выпрямиться. Всё тело трясло как в сильнейшей лихорадке, и Дизель действительно кричал на каждое движение Вольфганга — кричал, но каждый крик тонул в мягкой коже, кажется, уже пробитой зубами и пропитанной слюной. Дизель не мог дёргаться, хотя его и трясло на месте: он чётко осознавал, что движение малейшего неповиновения и малейшая инстинктивная попытка сбежать обернутся для него жестоким наказанием, а не избавлением от боли и страха. Пытаясь услужить хозяину, он только сильнее раскрывался и подавался навстречу мучающей его руке. И не знал, зря или нет, потому что рука с новой порцией масла двигалась всё жёстче, и Дизель чувствовал, как уже кулак буквально утрамбовывает его кишки. Он не знал, сколько прошло времени с того момента, как они начали. На столе были часы, но он не видел циферблата из-за слёз. Вольфганг менял руки, добавлял масла, бил его по ягодицам и ладонями, и своим ремнём, и Дизель чувствовал внутри себя все подробности хозяйских рук, выучил пальцы и ладони, ощущал даже это проклятое обручальное кольцо, зачем-то, случайно или специально оставленное, и не знал, возбуждает оно его или сильнее вгоняет в страх. Дизель был полностью под властью Вольфганга, под его контролем, и заливался слезами на его рабочем столе с истерзанной, избитой задницей, натянутой на руку дальше запястья.

Вольфганг не стал пытаться ввести в него две ладони или сразу две руки. Дизель, измотанный, плакал ещё и от облегчения, когда хозяин вытер руки салфеткой.

— Что ж, ты точно был девственником, — в голосе хозяина Дизель распознал нотки смеха. Странно, что он вообще ещё был в состоянии распознавать нечто подобное. — Удивительно. Ты так и не кончил, хотя возбуждён. Похоже, придётся оставить Юргена без развлечений сегодня.

Дизель не знал, что благодарить за свою выдержку: боль и страх или собственное тело. Вольфганг освободил его руки от ремня и ударил по ним, приказывая упереться в стол. Затем вытер ягодицы и анус от всей смазки, которая на них была, вызывая жжение ссадин после порки, и расстегнул ширинку на своих штанах.

— Сожмись так сильно, как сумеешь, и на расслабляйся, пока я не кончу в тебя, — велел хозяин над самым ухом и сразу же загнал в растраханный, растянутый руками зад член на всю длину, яйцами упершись в промежность.

Дизель знал, что сейчас у него не получится сжаться как следует: мышцы были слишком растянуты и смазки было всё ещё слишком много, но он трясся от напряжения в своём усилии выполнить волю господина. Крепкая рука схватила Дизеля за ошейник под самый конец — и вторая сжалась на его мокром от смазки члене, начав дрочить.

Несколько глубоких сильных толчков — и несколько движений на члене руки с давящим на ствол обручальным кольцом.

— Кончай! — раскатистым рыком в самое ухо.

Дизель сорвался в оргазм моментально и почти так же моментально кончил, пачкая вязкой спермой ладонь хозяина. Он не чувствовал в себе семени господина, но по спазмам его тела и напряжению чувствовал, что этот оргазм общий. Его не волновал никакой вопрос единения: ему было важно знать, что его хозяин получил то удовольствие, которое желал.

Сам Дизель после оргазма едва держался над столом — и то только потому, что Вольфганг удерживал его в стоячем положении за ошейник. Он почти не ощущал, как хозяин избавил его от кляпа, но точно не издал при этом ни скулежа, ни стона. Как только Вольфганг его отпустил — Дизель упал прямо на столешницу, безуспешно подставив под себя руку. Дрожа, привстал только на самых локтях.

— Сними обувь с носками и рубашку, — раздался приказ. — Живее.

Дизель легко снял обувь, а затем и носки, зацепив их пальцами ног, и попытался как можно расторопнее расстегнуть рубашку. Кажется, ему это удалось, но полностью рубашку с него стянул уже хозяин, сдёрнув её за рукава парой грубых движений.

Дизель остался стоять на локтях, склонив голову вниз и дрожа после секса, тогда как его хозяин расположился в своём кресле. Приподняв и потянув на себя парня за пах, мужчина снова раскрыл его ягодицы, провёл по анусу и ввёл внутрь пальцы, вызывая у него уже заученное расслабление.

— Хороший мальчик, выучил.

Благодушно похвалив Дизеля, мужчина легко похлопал его по покрасневшему саднящему заду и совсем стянул штаны, отбрасывая их в сторону и оставляя своего пса только в одном ошейнике, полностью обнажённого и помеченного и снаружи, и внутри.

Стащенный со стола, Дизель упал на пол под столом своего господина — и тот не выгнал его оттуда, а, напротив, прижал за горло носком лакированной ту́фли. Последнее, что услышал парень, глядя снизу вверх на хозяина, была новая команда:

— Место, Дизель.