___

Сегодня мне под утро позвонили, и незнакомый женский голос сказал: «Все – ложь».Голос был спекшийся, таким говорят люди, когда у них жар.Звонившие (их было три) оказались монахинями Свято-Елисаветинского монастыря в Минске.Монахини начали рассказывать – Мать Алексия лежит с положительной covid-пневомнией в реанимации.Отец Василий – тоже в больнице.Из ста тридцати сестер сто больны.Больных отселили от пока здоровых из корпусов в гостиницу, но строго наказали – «Приедут медики, скажете, что вас отселили потому, что в корпусах идет ремонт».Еду для больных оставляют в коридоре, они выходят за ней в масках.Но при этом монастырь работает, и паства в него идет толпой.К примеру, только на Пасху за ночь от одной ложечки причастилось 970 человек.Ложечка не обрабатывалась, и когда одна девушка из желавших причаститься расплакалась и попросила ложку обработать, ей ответили, пусть идет в другой храм и там причащается, а здесь только так.Но если придут медики, заболевшим велено сказать – «Вы заболели после Пасхи.Только что».Руководство монастыря не хочет, чтобы люди понимали – они на Пасху ходили в монастырь, где было уже столько больных.– Как же? – спрашиваю я.– Патриарх же сказал, чтобы молились дома.– А сестры говорят, - отвечали мне, – что надо не патриарха слушать, а надо отца Андрея, он – святой, и по его молитвам никто не заболеет.В проповедях он говорит, что благодать все дезинфицирует и исцеляет, и в храме нельзя заболеть, в храм можно больным прийти и исцелиться.– Он сумасшедший? – спрашиваю я.– Как же вы не понимаете, - говорят мне, - ведь если он скажет иначе, это перечеркнет ту идею, которую он годами в церковь нес, которой он жил.А еще мать Агапия никого не отпустила с Литургии.А многие монахини были с температурой и пытались отпроситься.– Да что это за идея такая?– Это идея стояния за чистоту православия, и она в нашем монастыре всегда такой была.Мы вам сейчас пришлем предписание старших сестер для нас.Позже в мой мессенджер придет такой текст: «Для прихожан обитель работает как обычно, никто из знакомых, друзей и сотрудников монастыря не должен знать о ситуации внутри монастыря, то есть о карантинных мерах.На людях, на улице и в храме маски носить не нужно.Матушка и батюшка в курсе всех принимающихся мер».Было раннее утро, и мне сложно было воспринять то, что мне говорят эти незнакомые температурящие женщины из Белоруссии.И почему они звонят мне?И почему мне шепотом говорят – «Все – неправда.Все.Нельзя ведь проповедовать Евангелие и людей обманывать?». – Да зачем же вы слушаете этого отца Андрея?! – спрашиваю я.– А у него личная харизма очень сильная.Он всегда говорит – «Я помолился и Бог открыл мне".Он всегда прав.Вы ничего о нем не знаете.Мы не хотим его очернять, но мы понимаем, что люди не должны страдать из-за того, что он построил тут культ личности и заставил всех поверить в то, что его молитвы помогают.Но сейчас они не помогают.Только признать это для него смерти подобно.Что же это за вера такая, рассуждаю, слушая их, я.Где в этой вере твоя собственная личность?Почему люди не умеют верить вне храма?Зачем им всегда и всего от веры надо – обрядов, священников, храмов.А, может, это все от того, что оставшись без ритуалов дома наедине с собой и с Богом, люди поймут, что не очень-то они верят?– Да, сейчас такой процесс отцеживания верующих идет, - соглашается одна из монахинь.– Какая у вас температура сейчас?– У меня 37, у нее – 38, у нее – 37 и 5.А вы думаете, мы вам ради себя позвонили?Нет, мы вам позвонили не за себя, а потому, что мы правды хотим.Я предупредила их, что сейчас буду звонить главе Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом Владимиру Легойде.А они меня предупредили о том, что у них уже сегодня могут отнять телефоны.Я действительно сразу позвонила Легойде, он об этой ситуации уже знал.Сказал, что сегодня в монастырь зайдут врачи.Они только что зашли.Но я пишу этот пост потому, что в любом случае обещала монахиням сказать правду.И я ее говорю.