***

Лежим на кровати, курим траву, на экране проектор рисует Орнеллу Мути, соблазняющую Челентано. Телефон Энди вибрирует. Он несколько раз сбрасывает на голосовую почту. Звонки не прекращаются. Энди ругается, нехотя вылезает из-под одеяла и отходит на кухню.
-Да, я слушаю. Нет, я видел, что ты звонишь. Потому что я не хочу с тобой говорить. Хорошо, давай. Хела, гут йонтиф бубеле. Алец из гут.
Он достает из холодильника водку и лед. Придерживая плечом телефон, режет лайм.
-На каком языке он говорит?
Брайан отвлекается от фильма, прислушивается.
-Идиш.
-Он говорит на идиш?!
-Ну, как слышишь.
-Ты понимаешь?
-Нет.
Энди стоит у окна, завешенного плотными шторами, узкая полоска света освещает его профиль. Он поднимает руку, открывая солнцу свои шрамы, проводит по волосам, укладывая растрепанные пряди. Я хочу дотянуться до фотокамеры чтобы поймать на пленку полупрозрачное облачко золотистых завитков на его лобке, но просто лежу и смотрю, надеясь, что он чувствует, как мой взгляд ласкает его тело.
-Икх тон нит дарфн эс, бубеле.
Черты его лица становятся жестче, он хмурится и мне кажется, что он стареет. Несколько минут назад мы веселились и дурачились в постели, смеялись, а теперь ему тяжело. Я поднимаюсь, Брайан ловит меня за руку.
-Не надо. Дай ему поговорить.
Я всё равно иду к нему. Обнимаю и прижимаюсь к его спине, слушаю, как незнакомые слова гудят в нем. Он ставит стакан с водкой и берет мою руку. В трубке приглушенный женский голос бубнит настойчиво и строго. Энди поворачивается ко мне лицом. Обнимает одной рукой. Не сводя с меня глаз, отвечает что-то голосу в телефоне. Я провожу пальцами по его лицу, разглаживая морщины на лбу. Сегодня его глаза темного оливкового оттенка, когда мы проснулись, они были светлее и я хочу вернуть им эти потерянные бронзовые искры. Он говорит спокойно, даже равнодушно, но я чувствую, что он держится за мой взгляд и руки, чтобы не утонуть. 
Наконец, он вешает трубку. Подхватывает меня и несет на кровать. Кидает рядом с Брайаном и бросается сверху. Мы возимся несколько минут, хохоча, и возвращаемся к недосмотренному фильму.
-Бро, что случилось?
-Как обычно, мужик.
-Что на этот раз?
-Бабка сказала, что вернет меня в завещание, если я разведусь и брошу порно.
-Что ты ответил?
-Послал нахрен.
Мне вдруг становится очень тепло и солнечно, я покрываю поцелуями его руку, лежащую на моем плече.
-Ты никогда не говорил, что знаешь идиш.
-Хочешь научу тебя?
-Конечно.
Он разворачивает меня к себе.
-Повторяй: икх хаб дир либ, икх бин дейнер.
Он смотрит на мои губы, когда я говорю. Последние слова тонут в его поцелуе. Он просит повторить еще и еще, и каждый раз целует меня.