___

Перечитал свою беседу с Леонидом Генриховичем Зориным.Шесть лет назад, ему всего 89: – Зачем вы Костика из «Покровских ворот» убили?– Это очень трудный вопрос.– Если этот трудный, то, боюсь, легких не будет.– Тогда, скорее всего, ответ будет таким: думаю, что Костик принадлежал стране молодости.В стране старости ему, очевидно, места уже не было. – Может, вы отдали его небытию вместо себя?В конце концов, что еще может принести в жертву писатель, как не свое второе «я».– Может быть, и так.Но в этом нет моей преднамеренной жестокости, ни в какой мере.Когда-то я писал стихи, было такое: «Как вышло, так оно вышло, и все получилось само…»Не востребовала Костика жизнь. – Как Горький общался с вами?– Прежде всего, на «вы».Этим он хотел, конечно, что-то подчеркнуть – хотя, казалось, что же подчеркивать в общении с ребенком такого возраста…Он налил немножко водочки и пододвинул мне: «Выпейте, вы писатель, а писатели пьют водку.Не подводите-ко нам коммерцию».Немножечко я пригубил, да.Сколь юн, мал и неразумен я в то время ни был, но ощущение того, что рядом со мной сидит совершенно необычное существо, меня не покидало. — У Сталина, когда речь заходила о литературе, был достаточно широкий спектр формулировок.«Не трогайте этого небожителя» – для Пастернака.«Талантливый писатель, но сволочь» – о Платонове…– У него даже обо мне есть.«Талантливый мальчик, надо бы помочь», – сказал Сталин Горькому.Дошло через мемуары знаменитого полярного летчика Водопьянова, которому рассказал об этом разговоре Алексей Максимович.Слава богу, великое счастье, что сказавший эту фразу забыл о своем намерении.Не помог – и жизнь как-то прошла помимо этого дела. — Мне много лет, в этом году – суровая дата (2014, 90 лет.— ЮВ).Мы с вами люди трезвые, все может случиться в каждую минуту, а мне хочется кое-что дописать, успеть, довести до конца.Помню, кто-то назвал меня затворником; это не так.Я скорее отшельник.Но временем надо дорожить, потому что оно, к сожалению, поджимает.И главное в писательстве – это регулярность.Каждый божий день…– То есть вдохновение – это…– Слишком высокое слово.Настроение, желание – да, существуют.Но при всем при этом – будьте любезны сесть и написать строчку, две, три.Письмо.Дневник.Надо сидеть и работать.Это труд, причем физический.Спина болит, затылок болит, руки устают, глаза – устают безумно.Но регулярность – это всё.«Не пишется» и потому не пишешь – сливай воду, туши свет.А уж если при вас какой-либо литератор говорит «мое творчество» – бегите.Даже не прощаясь.* * * По ссылке также, помимо многого прочего — театр, цензура, власть, Товстоногов, Ефремов, подлинная история "Покровских ворот".И просто великая жизнь Леонида Зорина — насколько я смог расспросить и записать.