-!-

Осенний дождь. Побагровевшее солнце уже почти заплыло за горизонт. Ныряю в подъезд: КПК тут барахлит, но сообщение о скором выбросе до меня дошло. Стряхиваю капли, поднимаюсь по крошащейся лестнице, нога отдаёт знакомой болью. Нахожу подходящую квартиру, толкаю прогнившую насквозь дверь, а она мне мерзким своим голосом скрипит. Подхрамываю к ржавому столику — единственная уцелевшея после мародёров вещь — и вываливаю на него содержимое полупустого рюкзака. Давно я хорошо не ел. Нужно посмотреть срок годности у молока.

Смотрю в окно. Интересно. Что‐то пытается накрыть небо, оно в ответ чернеет и краснеет, пространство внизу как во время солнечного затмения. Здание иногда трясёт, вода танцует под неслышную мне мелодию. Интересно, как там ребята? Откладываю чашку и разворачиваю карту. Осталось две отметки. Скоро...

Клац.

М‐да, завал не обойти. Чтобы установить модуль придётся влезать на бетонную гору. Ещё раз пробежался глазами по местности, и, не заметив движения, взобрался на покосившуюся крышу подъезда. Дёрнул балкон рукой: тот немного покряхтел, но не свалился. Значит, выдержит и меня. Должно быть.

О‐оп: всё же выдержал! Быстренько переползаю, как если бы подо мной трескался весенний лёд. Прохожу, наконец, по ступенькам на крышу. Высота небольшая, но вид всё равно захватывающий. Первая ассоциация: смерть. Не неожиданная, не страшная. Она уже почти выветрилась. Намного больше пустоты. Этот город умер давно. Стараюсь особо не светиться и перехожу к делу: аккуратно ставлю Модуль Анализа Аномальной Активности или просто МААА‐2, подсоединяю к нему небольшой радиопередатчик, а соответственно к этому всему батарейку из одноимённого артефакта, которой по расчётам должно хватить на 14 лет. Включаю, проверяю. На модуле тускло загораются какие‐то цифры и сразу же гаснут. Появляется красная надпись: «МОДУЛЬ ГОТОВ К РАБОТЕ». До этого ничего не подводило, но чем чёрт не шутит. Вспоминаю: пройдена уже половина пунктов. Ещё столько же...

Клац.

Раскрываю глаза. На меня всё так же невесело смотрят ободранные обои, я однозначно проиграл им в гляделки. Тихо как в гробу. Не лучшее сравнение. А в моей кладовке места‐то не больше. Потягиваюсь, шурша рукавом о стену. Чую что‐то неладное, такое, что мурашки по коже. Беззвучно подползаю к приоткрытой двери и вижу то, чего больше всего боялся: спящие фанатики. Ну да, им, видимо, тоже спать нужно. Повезло, что сказать. Хорошо хоть сразу догадался выбрать место поукромнее. Один, что дальше всего от меня, вдруг подводится, становится на колени и начинает что‐то своё шептать. Интересно, что? Молитвы какие‐то? Никогда не слышал, о чём или на каком вообще языке эти зомбированные говорят. До меня доходят только непонятные двусложные слова: лукá, óро, кéтта. Нащупываю ставшую родной пистолетную рукоять...

Клац.

Мерно шагаю у провалившихся многоэтажек. Под ногами постоянно шумит какой‐то металлолом. Тайник должен быть рядом. Взгляд задержался на огромных буквах В, О, К, Л на крыше очередного серого параллелепипеда, гения советской архитектуры. Вокал? Водоканал? Мысли прерывает резкий звук. Выстрел. Точно. Сука, нога... Не даю себе расплыться и прыгаю за ближайшее пятно, коим оказалась исполинских размеров кирпичная колонна. Следом летит вторая пуля, но та лишь касается надёжного укрытия. «Ебучие фанатики», бормочу про себя. Осматриваю лодыжку, вытряхиваю все имеющиеся медикаменты: бинт, вата, какие‐то таблетки...

Клац.

Вечереет. Кончается хвойный лес. В ушах свистит ветер. Город уже видно. Трудно представить что‐то более безжизненное. Лось говорил, что там нет мутантов. Артефактов, за которыми все так рвались, тоже негусто. Говорил, что даже деревья сложно найти. Что же там есть? Бетон и ржавчина? Толпы молящихся фанатиков? Ступаю вдоль дороги и пытаюсь поверить, что мне придётся провести там три недели. Я ведь только недавно прыгуном на Жабу работал, патроны через периметр таскал...

Клац, клац, клац...

13:23

Час до конца этого дня. Каск топчет своими вычурными шагами блеклую траву и пытается догадаться, зачем он понадобился Чёрному: он же у них ещё новичок. Сталкер смотрит в сторону рядом стоящего каменнолицого Фашиста, но убедившись, что тому неподвластны его мысли, спускается в бар. Радио «Активное», играющее исключительно отечественный рок и только изредка регги, сразу же обволакивает его уши; в нос забирается дым газетных самокруток и запах отвратительного алкоголя. Каск слегка поднимает руку в знак приветствия Немому за стойкой, проводит взглядом по пьяной швали за столиками и входит в импровизированный отель Гоголя. Из-за дверей иногда слышно негромкие голоса. В конце коридора личная приёмная главаря «Восхода».

Чёрный встречает сталкера странным взглядом. Сквозь лицо бывшего наёмника до Каска доносится только эхо какой‐то внутренней борьбы, а потом не слышно и его.

— Славный малый Каск? — Чёрный глядел на него во все свои два карих глаза.

— Да.

— Сколько ты уже тут?

— Год.

— Не так уж и мало. Сколько раз ты был в ходках?

— Один раз.

— Плохо. Тут, Каск, понимаешь, такое дело: появился ещё один заказ от яйцеголовых, срочный. Они платят больше всех и подрывать их доверие нехорошо. Но все опытные парни уже заняты, многие полегли, сам знаешь. Тем более, нужно вести себя очень тихо. Из них никто этого не умеет, — сталкер улыбнулся. Тихий, значит, нужен. Это по его части. — Задание опасное, но тебе деньги нужны, я знаю.

— Нужны.

— Так вот. Знаешь же про Петрозаводск? Участвовал в Прорыве?

— Не участвовал, но слышал.

— Нужно по городу расставить какие-то учёные штуки. На всё уйдёт недели где-то три. Не перебивай, — Каск, и не собиравшийся перебивать, лишь внимательно слушал, — я уже придумал, чем ты питаться будешь. Мы были там недолго, но сталкеры, как всегда, успели тайников наделать. Любят они это. После того, как фанатики город отвоевали, тайники эти вмиг обесценились, я их и скупил, — Чёрный расстелил на столе карту. — Вот карта Петрозаводска. Там отмечены тайники и места, куда нужно штуки эти поставить. Зайдёшь ещё к яйцеголовым, но они меня уже предупредили, что ставить нужно ровно туда, куда они сказали

КЛАЦ.