***

Подходил к концу срок командировки. Честно говоря, только в бумажках так было написано, что это командировка. А если на самом деле, то не командировка никакая, а отпуск у моря. Хотя и пришлось ей в этот раз ехать в одиночку. Сказали, что жирно будет – целую команду отпускать на такую мелочь. У Абеларда было такое лицо, будто Тилл-Сиаль собиралась уехать как минимум в ад и изгнать оттуда как минимум всех демонов. Тилл-Сиаль знала, что работу этот тип ценит превыше всего, так что попытка не отпустить её в командировку выглядела ужасно трогательно. Но всеобщие проявления заботы уже давно пора было решительно пресечь. Тилл-Сиаль намеревалась прожить долгую и счастливую жизнь, и для этого ей надо было перестать считаться воскресшим покойником. Грубо говоря, она должна была хоть что-то сделать сама. Конечно, такая командировка не была действительно стоящим заданием. Всего-то – провести недельку в деревне у моря, проверить, что или кто баламутит магический фон. Может, и никто не баламутит. Магическому фону, как и всему живому, были свойствены спады, подъёмы и внезапные всплески. Словом, фигня, а не задание. Тилл-Сиаль взялась за него, потому что никто не хотел. Нет, все осознавали, что это будет очень тихая и спокойная неделька, но бурчали, что нет никакого смысла ехать к морю в декабре.

Тилл-Сиаль была вполне равнодушна к морю. Но рядом с ним водился славный ветер, а ещё – длинные косматые травы. Поэтому она любила бывать поблизости. А в декабре уж или нет – дело десятое. И она провела восхитительно светлые и тихие восемь дней, гуляя вдоль берега и болтая с местными фэйри, на удивление беспечными и приветливыми. Они ничуть не испугались заезжего экзорциста. Обрадовались, что такая милая леди их видит и слышит, даже старались как можно чаще попадаться ей. Охотно отводили глаза жителям деревеньки, когда Тилл-Сиаль пожаловалась, что специально сбежала от людей, а теперь всё равно приходится с ними разговаривать. Правда, загадочно улыбались или хихикали, когда Тилл-Сиаль пыталась их расспрашивать насчёт всего необычного, происходившего на побережье в последние годы. Но что взять с фэйри? Откуда им знать, сколько прошло лет, глупых человеческих лет? А загадочно улыбаться и хихикать они вообще были горазды. В конце концов, это было к лицу даже тем фэйри, у которых и лица-то не было.

Но, как ни жаль, настало время возвращаться. Тилл-Сиаль упаковала скромные свои пожитки и отправилась разыскивать старика Ноа, у которого жила всё это время. Хотела сказать ему на прощание что-нибудь хорошее. Старик Ноа был, пожалуй, чересчур шумным и придурковатым для неё, но сердце у него было огромное. Возможно, он был китом-оборотнем. Оборотни иногда оставляют в облике что-нибудь узнаваемое, когда становятся людьми, вот он и выбрал себе пару чёрточек на память – усы да огромное сердце.

На этой неделе Тилл-Сиаль внесла в список любимых занятий ещё одно: искать старика Ноа. Для этого нужно было только определить направление ветра, потом найти, откуда прилетает дымок его трубки, а дальше – дело техники. Тилл-Сиаль не могла сказать, что очень большой вклад в развитие экзорцистской практики внесла за эту командировку. Зато стала настоящим мастером по поиску старика Ноа. Сейчас, например, она нашла его за пятнадцать минут. Старик сидел на краю обрыва, под которым расстилался пустынный песчаный пляж, а дальше – серо-зелёное море. Курил и болтал ногами. И мурлыкал под нос какую-то песенку.

Тилл-Сиаль молча подошла и села рядом. Вопреки ожиданиям, старик Ноа не устроил представление в честь третьей за сегодня встречи с ней (в предыдущие две встречи цирк разводился ещё тот). Просто обернулся, приветливо помахал жилистой рукой, собрав иссеченное ветром лицо в улыбчивые морщинки, и снова уставился в серебристо-зелёную даль.

- О чём песня? - Спросила Тилл-Сиаль.

- Да так… - Неопределённо отозвался старик Ноа. - Про одну знакомую. Ты её не знаешь.

Тилл-Сиаль хмыкнула.

- Если она – ваша ровесница, то вряд ли.

Старик Ноа молча выпустил колечко дыма.

- Не ровесница, - кратко ответил он. - Хотя, конечно, всё может быть. Сегодня – да, а завтра – нет. Здесь и сейчас, наверное, нет.

Вот что ещё было странным в старике. Иногда он говорил так, как и полагается человеку, всю свою жизнь прожившему в рыбацкой деревеньке. Иногда ругался, как пират. Иногда говорил изящно и витиевато, будто изучал стихосложение в столичном университете. Иногда выдавал удивительную чушь. Иногда – что-то странное и мудрое.

А иногда мурлыкал вот такие песенки. Тилл-Сиаль, не перебивая, выслушала её от начала до конца. Когда старик Ноа умолк, она спросила:

- Мэри?

Он кивнул.

- Мэри. Отчаянная была девушка, прямо как ты. Хотел жениться на ней, да вот… уплыла далеко. Слишком далеко. Так и не вернулась.

Старик Ноа сощурился на светлый горизонт. Странно, но в голосе его не было ни тени горечи. Тилл-Сиаль даже заподозрила, что он её разыгрывает, ждёт, что сейчас она растрогается, а потом отпустит какую-нибудь подколку. Старик Ноа был настоящий мастер на такие шуточки. Безобидные, но вмиг уничтожающие весь пафос момента.

- Может, не такая уж отчаянная? - Предположила Тилл-Сиаль. - С такими, как мы, иногда случается. Как начнёт кто-то свои потроха и конечности предлагать, так сразу и тянет оказаться на другом конце света.

Но нет, у старика Ноа почему-то на этот раз не было настроения шутить. Он слабо улыбнулся:

- Да нет. Это я не успел. Может, если бы решился в тот вечер, она бы и не поплыла никуда. Ну, смог бы в команду напроситься, на худой конец. К пиратке этой… - Тихо-тихо протянул он, продолжая щуриться. - А теперь я… что – я? Ну, песню про неё придумал. - Моргнул, сильно сжав веки, потом открыл глаза и обернулся к Тилл-Сиаль: - Что, нашла свою аномалию?

- Свои я уже все нашла, - хмыкнула Тилл-Сиаль. - А вот с вашими что-то не сходится. Вроде бы и в лесу, и в домах, и в море есть всё, что полагается. И все, кто полагается. Но всё равно идёт этот странный фон. Либо я что-то упускаю из виду, либо для ваших мест это нормально. В конце концов, это может происходить один раз в определённый период, только он слишком большой, чтобы кто-то вычислил закономерность.

Старик Ноа снова улыбнулся, на этот раз – ласково. Тилл-Сиаль почувствовала себя внучкой-первоклассницей, принесшей из школы первую пятёрку.

- Головастая ты…

- Ну уж, - смущённо сказала Тилл-Сиаль.

Они помолчали, глядя на светлую полосу неба у самой воды. Жёлтое постепенно окрашивалось оранжевым, переходя в алый. Темнело.

- Я попрощаться пришла, - наконец сообщила Тилл-Сиаль. - Спасибо за всё.

- Уезжаешь, что ли? - Старик скосил на неё глаза.

- Да. Уже пора.

- Понятно, - вздохнул он. - Ну, счастья тебе. Ты хороший специалист, с пониманием. Вон, и фэйри тебя тоже все полюбили.

“Откуда он знает?” - удивилась Тилл-Сиаль. А вслух сказала:

- Да, с ними ладить легче, чем с людьми.

Старик Ноа снова повернулся и посмотрел на неё. На этот раз в глазах его было знакомое колючее веселье.

- А кто это тебе сказал, что как легче – так и правильно?

“Творческая чёрная логика”, - чуть было не ляпнула Тилл-Сиаль. Но вовремя прикусила язык. Ответила вместо этого:

- Я же не говорю, что не пытаюсь. Просто с фэйри до сих пор легче.

- То-то же, - строго сказал старик Ноа. - Всех понимать надо. Особенно тех, кого сложно понимать.

Тилл-Сиаль не нашлась с ответом. Но старик Ноа и не ждал от неё ответа. Так и сидел, с наслаждением выпуская дымные колечки и болтая ногами. Алая полоса над водой понемногу становилась фиолетовой.

- Ну, - неловко сказала Тилл-Сиаль, - мне пора. Может, если что-то нужно в городе…

- Не нужно, - махнул рукой старик Ноа и широко улыбнулся. - Мы больше не встретимся.

Она так и замерла на одном колене, не вставая и не садясь обратно.

- Ну, чего уставилась? - Старик, по-прежнему улыбаясь во весь рот, изобразил, как она вытаращила глаза. - Мне тоже пора.

- Не в мою смену, - строго предупредила Тилл-Сиаль. - Я не только экзорцист, но ещё и некромант. Подниму и скажу, что так и было.

Старик Ноа расхохотался во весь голос.

- Ты бы ещё попросила подождать, пока ты подальше от деревни отъедешь! - Выдавил он сквозь смех. - Ну ты даёшь!

Тилл-Сиаль хотела было ответить, но боковым зрением увидела на горизонте зеленоватую вспышку. Резко обернулась к морю. Но всё было тихо. Волны размеренно шелестели, разбиваясь о скалы, тихо темнела фиолетовая полоса над водой.

- Если не в твою смену, - услышала она голос старика Ноа, - то в чью же ещё?

Медленно подняла на него глаза.

Тот стоял, вытряхивая пепел из трубки и продолжая спокойно улыбаться.

- Я и правда хотел дождаться, пока ты уедешь, но теперь, считаю, тебе надо знать, как всё на самом деле, - сказал он.

Бывает так, что люди, стоящие на расстоянии вытянутой руки, просто отступают на ещё один шаг. И ты ничего не успеваешь сделать. Но всё равно делаешь этот бессмысленный рывок, хватаешь воздух, смотришь безумными глазами, как летит вниз, к тёмным глубоким водам человек, к которому ты привязался.

Проклинаешь законы, запретившие экзорцистам бытовую магию. Лежишь у края обрыва, цепляясь пальцами за косматую с проседью траву. Абсолютно не знаешь, что теперь делать.

Так бывает.

А вот бывает ли так, что где-то под водой зарождается сияние, будто солнце и вправду каждый день тонет в море и оттуда же поднимается в небо?

Бывает ли так, что над волнами медленно и величественно всплывает огромный корабль – выше воды, выше пенных гребней, выше обрыва?

Бывают ли такие вневременные лица, вмещающие в себя сто тысяч возрастов, сто тысяч образов?

Бывают, объясняют они. Те, что из рода непрекращающихся, бывают всегда. Обрастут миллионами имён, сменят миллионы домов. Всё повторится. Снова и снова будут они танцевать этот танец. Она снова сбежит, спасая его, умрёт, исчезнет. Он останется. И снова будет тосковать всю жизнь, ждать и искать, отчаиваться. Но оба знают, что им всегда предстоит это свидание, здесь, на берегу, там, на мосту из птичьих хвостов. Так они договорились. И этого у них не отнимет никто.

Тилл-Сиаль стояла над морем, глядя, как тают вдалеке паруса, сотканные из чистого света.

Тилл-Сиаль стояла над морем, глядя, как лунные лучи оставляют на волнах серебряные пятна.

Ветер играл длинными концами шарфа, повязанного у неё на шее. Она легонько коснулась красной ткани кончиками пальцев.

“Я вернусь. Где бы я ни была, кем бы ты ни был, я обязательно к тебе вернусь”.