___

Кто-то уже очень давно находил это слово у Герцена в четвертой части "Былого и дум": "Москва, Петербург и Новгород (1840 — 1847)". Однако и времени прошло много, и контекст словно под этот фрагмент подстроился, и если кто вспомнит первопроходца, так я его и отмечу; а пока — сфоткаю кабута мой: "Я мог бы написать целый том анекдотов, слышанных мною от Ольги Александровны : с кем и кем она ни была в сношениях, от графа д' Артуа и Сегюра до лорда Гренвиля и Каннинга , и притом она смотрела на всех независимо, по-своему и очень оригинально. Ограничусь одним небольшим случаем, который постараюсь передать ее собственными словами. Она жила на Морской. Раз как-то шел полк с музыкой по улице, Ольга Александровна подошла к окну и, глядя на солдат, сказала мне: — У меня дача есть недалеко от Гатчины, летом иногда я езжу туда отдохнуть. Перед домом я велела сделать большой сквер, знаете, эдак на английский манер, покрытый дерном. В запрошлый год приезжаю я туда; представьте себе - часов в шесть утром слышу я страшный треск барабанов, лежу ни живая, ни мертвая в постели; все ближе да ближе; звоню, прибежала моя калмычка. "Что, мать моя, это случилось? - спрашиваю я, - шум какой?" - "Да это, говорит, Михаил Павлович изволит солдат учить". - "Где это?" - "На нашем дворе". - Понравился сквер - гладко и зелено. Представьте себе, дама живет, старуха, больная! - а он в шесть часов в барабан. Ну, думаю, это - пустяки. "Позови дворецкого". Пришел дворецкий; я ему говорю: "Ты сейчас вели заложить тележку да поезжай в Петербург и найми сколько найдешь белорусов, да чтоб завтра и начали копать пруд". Ну, думаю, авось, навального учения не дадут под моими окнами. Все это невоспитанные люди!" Naval — то бишь, военно-морские.