***

Эссе

В моих ботинках море. Я бегу по берегу в тоненьком пальто. А волны догоняют меня, они быстрее. Средиземное, почти серое под толстым слоем туч, неспокойно. К нам пришёл шторм из Греции. Мы снимаем в экстремальных условиях. Я совсем не по погоде. Февраль, середина, и +12. Тело в мелких мурашках. Бегу уже по воде. Фотограф ловит каждое движение. Мимо проезжает патруль. У нас всё ещё действует запрет на свободное передвижение. Выход из дома только по разрешению, и только по поводам из списка (их девять), но… ребята, в моих ботинках море и я бегу по воде.

Фотограф командует: «Кричи!». Краем глаза я наблюдаю за патрульной машиной. И кричу. Кричу и чувствую, что не могу остановиться…

Я всегда была хорошей. Нет, не так. Я всегда хотела быть хорошей. Правильной. Или, говоря, по правде, удобной. Без углов и шипов. Такой гладенькой и всем приятной. Хорошо учиться. Прилично себя вести. Соблюдать правила. И вообще образцово жить. Не материться, не повышать голос, не спорить, не распускать нюни. Не бегать по лужам. Не съедать десерт до обеда. Не жаловаться. Терпеть. Никому не показывать своё несовершенство и слабость. Короче говоря, кремень, скала, не человек. Само собой, умение проживать такие эмоции как гнев, раздражение, отчаяние, грусть и прочие из списка «сопливых» или «неудобных» понемногу атрофировалось. Я их не выражала. Я подавляла их годами. Не кричала, когда было больно; не горевала, когда душа рвалась на части; не делилась переживаниями, когда было страшно. Пока случайно не заглянула в бездну, а она, как предостерегал Ницше, не посмотрела на меня. Пока всё то, что было заперто внутри, не стало стихией и не вырвалось наружу. Как цунами. Внутренний взрыв, волна, дистанция для разбега огромной волны. И тебя обязательно накроет, а сбежать не получится. Поэтому надо кричать.

…И я кричу. Громко. Долго. Закрыв глаза. Перебивая шум ветра и волн. Я бегу по берегу в тоненьком пальто. В моих ботинках море. И это МОЙ день.