Елки-палки. Часть 5. Инкубатор

Вопрос об истоках культа Диониса неоднократно рассматривался в трудах религиоведов, мифологов, историков, однако по-прежнему остаётся одним из дискуссионных в науке и привлекает внимание современных исследователей. Уже в античности не существовало единого мнения относительно происхождения этого бога. 

На сегодняшний день можно выделить две основные концепции происхождения Диониса и его культа: фригийско-фракийскую и эгейскую. . Во второй половине прошлого столетия получила свое оформление концепция о минойских и микенских корнях дионисийского культа. Согласно этой версии, культ Диониса сформировался на основе минойских и микенских сакральных традиций. Кроме того, неоднократно высказывались предположения и относительно ближневосточного происхождения культа Диониса. Сторонники этой точки зрения считают прототипами Диониса умирающих и воскресающих божеств, почитавшихся у египтян, шумеров, хеттов, финикийцев 

Культы умирающих и воскресающих богов, покровителей растительного мира, были широко распространены в религиях древневосточных цивилизаций [3, p. 5–7, 8–9]. Это давало возможность уже античным авторам связывать происхождение Диониса и его культа с Ближним Востоком. Так, в «Истории» Геродота мы находим сообщение о том, что культ Диониса был принесён в Грецию из Египта. Историк проводит аналогии между Дионисом и Осирисом.  Влияние на греческие культы религиозных представлений великих цивилизаций – Египта, Вавилона, Хеттской державы, Ассирии, Финикии подчеркивают и некоторые современные исследователи, например С.Б. Нёгель [14, p. 21– 39]. Ещё И.М. Дьяконов отмечал, что греческие боги – субстратные, и восходят к более древним корням, чем VIII–VII вв. до н.э., когда сложилась греческая мифология. Дионисийские обряды исследователь сравнивает с ближневосточными в честь фригийской Матери богов и вавилонского Думузи, подчеркивая влияние на древнегреческую мифологию земледельческой мифологии Ближнего Востока [

о «греки проявляют постоянную склонность к иностранным заимствованиям… и в отношении культов чужеземных божеств» (Strabo. X, 3, 18)

В этой связи Страбон обращает внимание на общность обрядов, установленных в культе Диониса у греков, с фригийскими обрядами в культе Кибелы – Матери Богов (Strabo. X, 3, 12–13). Он подмечает, что флейта вместе с тимпанами, трещотками и прочей оглушительной музыкой составляли постоянную принадлежность экстатических празднеств как малоазийской Матери Богов, так и самого Диониса. При этом Страбон уточняет, что фригийцы являются переселенцами из Фракии (Strabo. X, 3, 16), и, следовательно, экстатический культ этого бога с неистовыми танцами, захватывающей музыкой и неумеренным потреблением вина зародился, видимо, у грубых фракийских племен, известных своим пристрастием к вину [17, c. 363]. Символично в этом отношении и то, что мистериальный культ Диониса установил фракиец Орфей (Apollod. I, 3, 2; Paus. IX, 33, 6; Diod. V, 77, 3). Сакральная связь Диониса с малоазийскими богами отражена в ряде орфических гимнов. Среди таких богов гимны называют Мису, отождествляемую с Персефоной (Orph. h. XLII), Гипту, которая выступает воспитательницей Вакха в Лидии и Фригии (Orph. h. XLIX), Адониса (Orph. h. LVI, 3), Сабазия (Orph. h. XLVIII).

Л. Фарнелл также предлагает читать первую часть имени как «бог», полагая, что она принадлежит к одному и тому же корню, что и «Зевс», и, следовательно, относится к индоевропейским языкам. Поэтому имя бога пришло не из Египта или другого не-арийского общества, но оно может быть выведено из фракийского языка [18, p. 92; 21, c. 195]. Фракийское происхождение имеет и прозвище бога –  (Orph. h. XLV). Данный эпитет бога происходит от названия фракийской длинной одежды – бассары, в которую облачались экстатические спутницы Диониса – менады [22, p. 261]. 

По мнению исследователя, экстатизм дионисийского культа также коренится в области представлений, свойственных религии фригийцев и фракийцев. Фракийским по происхождению считал Л. Фарнелл главный обряд дионисийских мистерий – омофагию, когда олицетворявшее бога животное разрывалось на части и пожиралось сырым. По его мнению, отражением реальных жертвоприношений в честь Диониса, совершавшихся во Фракии, является и миф об Орфее, растерзанном вакханками [18, p. 100–107]. С

 Благодаря этой группе источников стало известно, что Дионису поклонялись уже в микенскую эпоху в XIII в. до н.э. Еще М. Вентрис и Дж. Чедвик в ходе раскопок дворца Нестора в Пилосе обнаружили таблички с прочерченным на них именем Диониса: в номинативе –– табличка PY Xb 1419, и в генетиве PY Xa 102 –– di–wo–nu–jo (Dionysojo). В пользу того, что речь действительно идет об имени этого бога, свидетельствует присутствие на оборотной стороне таблички PY Xa 102 слова – – wo–no–wa–ti–si, возможно, производное от греческого слова (w)oinos –– вино (Xa 1419) [21, c. 205]. Другой небольшой текст из Пилоса упоминает Элеутера (Eleuther), которому в дар приносились стада: это табличка PYCn 3 и PY Wa 917e –– re–u–te–re и табличка PY An e– re–u–te–ri. Этот Дионис родственен римскому Либеру. Текст показывает, что поклонение Дионису существовало на греческом материке в XIII в. до н.э. во время расцвета микенской культуры. Из Пилоса также происходят таблички с надписями pa–ko и pa–ko–we, а на табличках из Кносса прочитаны I–wa–ko, i–wa–ka. Эти имена могут соответствовать греческому  – Иакх. Наконец, критское имя Диониса –– Загрей (), означавшее «Великий Ловчий», «Великий охотник», также встречено на табличках, найденных в Пилосе: на табличке PY Ea 75 и PY Gn 431 –– sa–ka–re–u, а на табличке PY An 218–– da–i–ja–ke–re–u [цит. по: 19, c. 291; 21, c. 205; 7, c. 119; 1, c. 26–27; 5, p. 68– 69, 77]. Э

Самое раннее свидетельство существования культовой омофагии представлено открытием археологического комплекса, включающего 28 сосудов с останками детей 10–15 лет. Сохранившиеся на костях следы скобления и отсутствие следов воздействия огня, по мнению П. Уоррена может являться следствием антропофагии [38, p. 155–165]. В качестве символического 

Вывод

Таким образом, культ Диониса представляет собой сложное, многослойное по происхождению явление. Нельзя однозначно определить истоки дионисийского культа и связать его происхождение с сакральными традициями только одного региона: Малой Азии, Ближнего Востока, Эгеиды. Очевидно, в основе образа и культа Диониса лежат общие для традиционных обществ древнейшие представления об умирающем и воскресающем божестве, несущем идею цикличности в развитии всего живого, сменяемости процессов увядания и возрождения. Вместе с тем оформившийся к VIII– VII вв. до н.э. культ Диониса, его символика представляют собой синтез различных элементов, пришедших с Ближнего Востока, из Малой Азии и Фракии в процессе интенсивных кросскультурных, межэтнических контактов греков с народами Средиземноморского региона. Однако определяющая роль в формировании дионисийского культа, на наш взгляд, принадлежит религиозным представлениям и традициям минойской и микенской цивилизации7 Микенской цивилизацией заимствованы многие элементы минойской культуры, включая и некоторые религиозные представления и обряды. Среди них, вероятно, были и те, которые легли в основу дионисийского культа. Характерные черты культа Диониса: культовая омофагия, метаморфозы божества, представление божества в териоморфных и фитоморфных образах, символика лабриса и букрания берут начало в сакральных традициях минойской эпохи и связаны с почитанием верховного мужского божества, консорта Великой богини. В XVI–XIII вв. до н.э. культ древнего синкретического мужского божества дал начало многим греческим богам: Зевсу, Посейдону, Аиду, Аполлону, Гефесту, Аресу и Дионису.